«Мы выбираем, нас выбирают,
Как это часто не совпадает…»
(М. Танич «Черное и белое»)
…Ты любишь, ты жить без него не можешь. Ты дуешь на воду, на молоке обжегшись не раз, но сейчас, похоже, журавль оказался в твоей руке. Он рядом с тобой, он смешно курлычет, с тебя не сводя восхищенных глаз, о чем-то своем, журавлином, птичьем, безмерно далеком, но в этот час ты склонна поверить всему на свете – любым отговоркам, словам любым. Ты каждую ночь расставляешь сети, которые столь же легки, как дым, которые дразнят ажурной вязью и кружевом черным к себе влекут. Он пойман надежно, надолго, разве что время избавит его от пут. Ведь он для тебя, как счастливый случай, как сказка, как солнечный луч зимой. В приватных беседах с подругой лучшей ты гордо его называешь – «мой».
Сначала он пил из ладоней воду, теперь выпивает тебя до дна ночами. Однажды вкусив свободы, он хочет её получить сполна. Он – вольная птица, ему не двадцать, и правда его, как полынь, горька.
«Ты знаешь, а я не готов влюбляться. Пока не готов… Не готов пока…»
…Он любит, ему без тебя тоскливо. Он слишком доверчив и терпелив. Довольно туманные перспективы сменились отсутствием перспектив. Но он всё равно безнадежно верит, бессмысленно верит в тот миг, когда на стук осторожный откроет двери, увидит тебя и услышит «да».
Ему воплощением грез о принце не стать, и синицей не быть в руках. Он мог бы, наверно, пойти на принцип – сказать сгоряча, накричать в сердцах, дать волю слепой безрассудной злости, сквозь боль наконец-то шагнуть вперёд, но страшно разрушить тот хрупкий мостик, который над бездной к тебе ведет.
Он ищет причину в себе, невольно листая страницы ушедших дней. Твое равнодушие ранит больно, молчание ранит еще больней. Он знает, ему воздалось сторицей за сделанный в спешке неверный шаг. Ведь всё по-другому могло сложиться, но что-то однажды пошло не так. Возможно, он мог поступить иначе, и правда твоя, как полынь, горчит.
«Мы всё обсудили уже. А значит, мы просто расстанемся без обид».
Такие дела… Во фригийский узел сплетается с миру по нитке жизнь. Вращается калейдоскоп иллюзий, рождая стеклянные миражи. Играют оркестры на полустанках. Грачи прилетели, но улетят. Амур для Психеи завел шарманку, исполнив балладу слепых котят. Усталый Харон продает билеты, они раскупаются нарасхват…
…Ты любишь, любима, как жаль, что это два разных мужчины. …Таков расклад.