Сан-Торас
Я иду по дороге, но замысел жизни не ясен мне,
Я иду и смотрю на деревья, на небо в просвете.
Из ребра вышла Ева, Адам же был сделан из ясеня.
Размышляю о том, из чего создавались их дети.
В старых рукописях или древних, забытых папирусах
О житье-бытие, между тайнами, вечно сокрытыми,
Нет теории, будто не люди мы, будто мы вирусы.
А шумерские сумерки верят - мы были суннитами!
В теплый полдень осенний, прошитый стежками рябинными,
Я иду через мифы, в пролесках отжившей ботвы
И листаю страницы, вскрывая сомненья глубинные,
И блестит надо мной позолоченный купол листвы.
А в апреле созреют тычинки и нежные пестики,
И голодные рыльца в соитье приветят пыльцу.
Как недавно мы сняли и снова напялили крестики,
Опыленные ветром и верой к святому венцу.
К этой жизни: не нами придуманной – нами испорченной.
Я иду по дороге, а память горит, как свеча.
Я иду, размышляя, что путь мой – уже укороченный,
Значит, сломанной веткой повиснет смычок скрипача.
Оборвется мелодия, дрогнув, затихнет дыхание,
Не увижу зеленых деревьев и неба в просвете.
Не приму благодати, не выполню это задание.
Боже, взрослые люди – что малые, малые дети.
_________________ Прим авт.
В старинных рукописях: Аскр «Старшая Эдда» называет Ясень – дерево, из которого боги сделали первого мужчину.
ЛЕС.
Санто, буквально несколько слов.
Объясните, пожалуйста, мне, тёмной, как понимать строчку:
"А шумерские сумерки верят – все были суннитами!"
Я абсолютно ничего в ней не понимаю.
И ещё вопрос:
Зачем вы заменили нормальные "легенды и суть естества" на какие-то "пролески отжившей ботвы"?
Меня в этом месте все слова устраивали, а написала я о том, что рифма заменилась на мужскую. Так она и с "ботвой" осталась мужской. В чем смысл замены?
Остальное хорошо, если не считать этих перебоев рифм: то женские, то мужские, то дактилические, из-за этого непостоянный ритм.
C.
"А шумерские сумерки верят – все были суннитами!"
Верят, что все приличные люди – мусульмане, остальные – сАбаки неверные :)
Видимо, неточно выражено.
Прежней рифмы не помню уже.
Хотя нередко меняю лучшее на худшее, но потом назад – обязательно!
Нравиццо пролески – звучит как проблески, и сочетание согласных звонко.
Ритм специально сбил, чтобэ не усыпляло.
Но можно наладить, просто не люблю гладкость чрезмерную.
Ботва – ассоциация с мифами – мусор, туфта, то, что пустое, что выкорчевывают.
И Рифма лучше – ИМХО.
Вас не устраивает солнца-самозванца, солнца-сланца? – а мне звучит, не мешает.
Я уже объяснил этот парадокс "на двух губах" – когда и рифма идеальна, и смысл точный, а на деле фуфель.
Помните, Вас не устроила у меня в "Лодочке" рифма:
В ладони твои, на развилку судьбы,
Кладу обессилено губы свои –
Вас не устроила рифма "судьбы-свои".
Меня часто изумляют парадоксы, когда и рифма и смысл – идеальны, а на деле – туфта! Смотришь – ну туфта!
Но никто не согласится, если и смысл, и рифма о,кей – не может быть туфта!
Еще как может! Вот пример – именно когда и рифма, и смысл идеальны, а на деле:
В ладони твои на развилку судьбы
Устало кладу свои обе губы.
И в таком духе! Ну, Что может быть лучче и точнее?!!
А смешно!
Мало того, что мне в реце написали: Как это губы на развилке? на дороге, что ли?
Будто я разметал свои губы по всяким трассам и развилкам, такой губатый!
И я должен был терпеливо объяснять, что развилка судьбы на ладони – это херо-мантия А не перепутье дорог!
(ну и словечко мг... Отгадай с трех раз!
Херо-мантия? Что, это? :)))
Надо в аптеках предложить!
– Здрахуйте, мне нужна херомантия!
Лучче пять херомантий!
Случайным чудом попался мой стиш к Вам "13 Ущелье".
Прочел, понял!
Меня насмешили – удачные моменты.
Вас огорчили – неудачные, типа геморроя.
Хорошо бы доработать. На редкость славный, личный стиш.
Такие вещи ценить надо.
Если бестактно или грубо что-то прозвучало, Вы, должны всегда знать – по сути, грубые вещи мне не свойственны.
Это может быть неудачное влияние момента, не более.
Если так случилось, я, натолкнувшись на это, уберу.
Почему?
Да потому, что несвойственно самой природе.
Внутри – стержень добра, он всегда восторжествует – такова натура.
А стиш славный вышел.
А над теми буду работать. Мне те стихи, задаром напелись.
Л.
Шумерские сумерки, по-моему, никак логически не привязываются к мусульманам, понять это невозможно, имхо. По моему убеждению, строчку надо менять.
Теперь с пролесками. Пролески – хорошее слово (правда, для меня слово "пролески" означает в первую очередь не ландшафт, а весенние первоцветы – ярко-синие лесные цветы, я их очень люблю). Но сочетание "пролески ботвы" – хоть убейте, для меня несуразица, как бы хорошо оно ни звучало.
Было у вас так:
В теплый полдень осенний, прошитый стежками рябинными,
Я иду через мифы, легенды и суть естества.
Я иду по дороге, вскрывая сомненья глубинные,
И блестит надо мной позолотой твой купол, листва.
Не знаю, как вам, а мне это нравится больше, чем "пролески ботвы".
И рифма ничем не хуже. Ботвы-листвы – рифма проще, заурядней, чем естества-листва.
Хорошо или плохо, когда сбит ритм – об этом можно спорить. Лично я считаю, что сам по себе ритм может усыпить только тогда, когда содержание снотворно. А если ритм умышленно сбивается, то эти сбои, по мне, должны быть как-то оправданы – например, сбиваться не как попало, а, скажем, в нечетных строфах так, а в четных эдак.
Иначе говоря, я как читатель хочу почувствовать, что эти сбои ритма не случайны, что они появились в стихах не оттого, что автор не сумел или поленился привести весь стиш к единому размеру, а потому, что у него (автора) была какая-то цель, сверхзадача. В вашем стише ритм, вернее, альтернация, меняется бессистемно, и поэтому я не улавливаю этой сверхзадачи, для меня это просто "спотыки". Но – опять же – это выбор автора, пусть будет так, как вы хотите.
Про рифму "солнца-сланца" и "солнца-самозванца". У этих рифм есть название: диссонансные рифмы (когда не совпадают ударные гласные звуки в рифмующихся концах слов). И они, конечно, имеют право на существование. НО!
Во-первых, у вас не так. Не совсем так. У вас не совпадают не только ударные гласные, но и окончания, что делает рифму ещё более несозвучной.
В первом варианте было "солнца-сланцы", а в окончательном – "солнца-самозванцем".
Во-вторых, на мой вкус, такая рифма "играет", когда всё стихотворение построено на таких рифмах, ну, по крайней мере, она не одна. А если все рифмы правильные, созвучные, а одна выбивается - она, на мой слух, не звучит, кажется случайно забредшей в стиш.
Если найду, покажу вам стиш, построенный на диссонансах - знаю, где искать.
Все ваши стихи посмотрю, и про 13 ущелье тоже, выправлю, напишу, что думаю. Только не знаю, как скоро это получится. Может, даже не сегодня.
С.
У меня там сейчас стоит – не самозванцем, а самозванца!
Спасиб, Любчик.
Я поправлю что надо.
Вы единственный человек, дающий действенную помощь.
Это правда. Было бы иначе, я бы сказал.
Хочу сказать, что из-за несправедливых нападок я стал к Вам еще теплей и бережней относиться.
Вы очень хороший человек, теплый, тактичный, добрый, умный.
Вы трудяга. И девочки проигрывают Вам, хоть высокие, худые и молодые.
Точно, так как проигрывают женщины моей жене – всегда, всегда, всегда!
ЛЕС.
Драгоценные слова, Санто. Невыразимо рада, что так. Рада быть полезной.
Проводила М., она уже отзвонилась с автовокзала
Переписку нашу я читала ей вслух – кроме своего эротико-стишка.
Наиболее восторженно был воспринят ваш разбор стихотворения Новеллы Матвеевой. М. восхищалась, как глубоко вы проникли в суть, какие тонкие и точные суждения. Сказала, что для нее этот гвоздь не связывался с бытовой неустроенностью, но был центральным, самым значимым образом стихотворения, который можно трактовать как угодно – как символ уходящего возлюбленного, как нечто острое, вбитое в судьбу.
Что этот плащ, гвоздь и дырочка от него – примерно то же, что у Ахматовой "пятно чернил не стерто со стола" – никаких подробностей о нем, можно додумывать, откуда оно взялось, это пятно, что за воспоминания оно хранит. И что при желании этот гвоздь, вытащенный из дырочки, можно трактовать даже по Фрейду... об этом смысле Новелла, конечно же, не думала, но подсознание – такая штука... кто знает, на какие фортели оно способно.
Это была одна значительная часть впечатлений. О том, как она по ходу чтения поддакивала, посмеивалась, удивлялась и комментировала по мелочам – всего не расскажешь, да и мало что упомнила дословно (помню только: сказала М., что, очевидно, на итальянском языке действительно легче импровизировать, потому что у множества слов похожи окончания).
Вторая запомнившаяся часть отзывов касалась моего стишка.
Она его высоко оценила, сказала: почему ты думаешь, что это – не ты? Это очень ты! Ты сама не догоняешь, насколько это – ты! Твоя интонация, твоя деликатность – даже в упоминании откровенных вещей. И твоя концовка – выход на символ: слитость – разъятость.
Ещё она сказала по поводу вашей провокации: это ведь тоже твое лечение! Санто тебя лечит от твоих комплексов, от зажатости и закрытости. Кроме того, он же тебя омолаживает – не только физически, но и духовно! Даже сама тема способна пробудить внутри какие-то молодые силы, переживания и ощущения.
Мне это, честно говоря, не приходило в голову.
И мне интересно спросить у вас: действительно это была осознанная цель – или это, так сказать, "побочный эффект" беседы об эротике вообще?
Вот вам ещё одна правка.
Стиш Ваш хороший, грустный, даже горький, и почти безупречный, требующий совсем незначительного вмешательства.
***
Я хотел сказать – но промолчал.
Я хотел бежать – но пал без сил.
Шел к холсту – но холст не исписал.
«Дай!» – хотел сказать – но не просил.
Быть хотел один – но шел в толпе.
Кудри отрастил – но их стригу.
Я хотел качаться на волне –
Но сидел всю жизнь на берегу.
Я любил алеющий закат –
А встречал рассеянный рассвет.
Я всегда был в чем-то виноват,
Не прочитанный никем поэт. Ударение: нЕ прочитаннЫй…
Я хотел сказать – но промолчал.
Я хотел бежать – но не успел. Второй раз «Я хотел бежать».
Не достиг я праведных начал.
Не досочинял и не допел.
Думал взять легко – но не сумел.
Напрягался до раздутых жил.
Догореть хотел – не догорел.
И дожить хотел – но не дожил.
С.
Благодарен, Любушка, но меня устраивает в данном случае сдвиг ударения.
Нивалнуит! И все. Повтор намеренный – усиливает и бег, и желание…
Но могу заменить на:
«Я спешил бежать – но не успел.»
Это не принципиально. Хотя, дважды хотел – лучче :)
Теперь вернусь к репликам Вашей гостьи:
Фрейд и гвоздь – не согласен! – ничесебе ассоциация – садистская натяжка.
В гвозде нет ничего сексуального, твердое, острое, холодное – неприятное.
Гвоздь ни хъуй!
Вы шутите? – чушь полная.
Даже туда-сюда гвоздь не ходит! Только туда, вбил и все! – Кому это понравицца?!
Людям только дай Фрейдову науку, и начнут все совокуплять, даже несовокупимое!
Я могу любой, абсолютно любой разговор свернуть к теме секса, точно так же как из любой, абсолютно любой закорючки нарисовать человека. Что ни черкнете мне на бумаге – будет человек, и не трону Вашу почеркушку! Но это же не означает, что Вы имели в виду человека? – Это означает, что я могу любую тему свести к одному. Неизвестно, в ком фрейдизм засел больше – в гостье Вашей или в Новелле?!
Новелла явно была далека от гвоздевого секса, в этом куплете в образе гвоздя – все что угодно: холодность, колючесть, одиночество (не куча же гвоздей) и т.д. Она занималась исключительно душой в среде этих метафор.
Ей даже не хотелось так далеко продвигать сознание, как в тему тела, т.е. спать с ним.
Она больше грустила по самой грусти, скрежету душевному – это не ибабельный стих!
Кстати, я имел в виду такого типа как разбор Новеллиного гвоздя, разборы тайных смыслов, когда бодался с Вами на тему – «Комментарии автора после стиша»!
Зря Вы это запороли.
Л.
Эта, высказанная М., "фрейдистская версия гвоздя" была, конечно, шуткой и к Новелле как к человеку и поэту не имела никакого отношения. Просто возникла мысль, что при желании сторонник психоанализа мог бы вскрыть подсознательную суть гвоздя и дырочки от него ещё и таким прямолинейным образом.
Вспомнилось, как подобным образом, только гораздо подробнее, наш лектор (сейчас уже довольно известный) Михаил Ефимович Литвак интерпретировал сон Татьяны Лариной. Там сплошной Фрейд! Даже "недвижны сосны" трактовались как фаллические символы.
И я до сих пор не знаю, всерьез он это проделывал или прикалывался.
С.
А вот высказывания М. насчет Вас и моих усилий – правильны на все сто.
Но это нетрудно понять – да, конечно, хотел раскрепостить, хотел, чтоб Вы преодолели, да, хотел омолодить, взрыхлить, всколыхнуть, чтобы Вы женщиной себя ощутили.
Это нелегко среди внуков, и тем более в России.
Но упрек, в данном случае – лучшая терапия – толчок свежей крови.
Признаюсь Вам, можете даже посмеяться, но почти так же я боролся за свою маму.
Я хотел ее удержать женщиной, будучи совсем еще мальчиком.
Расскажу один эпизод.
Прежде я видел в доме прекрасное нижнее белье.
Мама шила бюстгальтеры и комбинации у Кульгевич.
И вообще, одевалась у портних и меня одевала.
Для меня была Елена портниха.
В подростковом возрасте на мне был охъительный клеш, я щеголял, круто отличаясь от сверстников.
Но потом мы обнищали (Мери, долги, проценты).
За несколько лет мама износила комбинации. Нижнее белье штопаное?
Я рыдал от этого вида.
Поступил после школы в институт, получил именную, повышенную стипендию –
87 рублей.
Понимаете эту сумму? Вел научное общество. И у меня было еще 70.
Такая сумма сосредоточилась в руках – гордые деньги – умом нажатые.
Пошел купить маме нижнее белье.
Но так как был молод – такого размера груди в руке еще не держал.
Мне казалось все это чем-то гигантским.
Не мог представить реальности, стеснялся спросить.
Вертел это в руках от 3 – 6 бюсты, от 48 до 54 комбинэ, и продавщицы вертелись вокруг меня.
Женщины и без того всегда вокруг меня, потому что я люблю женщин.
Знаю, что им надо, умею это дать.
Но когда у меня в руках лифчики – это, видимо, особый шарм.
Я объяснял, что это подарок, но все равно выглядел как падишах.
Невозможно же представить, что подарок всех размеров предназначен одной женщине?! И вдобавок она – мама!
Но не мог же я признаться?!!!
Стоял, присматривался к грудям и думал: такая или нет?
И женщины сбежались ко мне со своими услугами и советами так мгновенно,
что я взмок и вспух.
А хорошенькая продавщица, предполагая, что я, по меньшей мере, НАСТОЯТЕЛЬ
гарема предложила мне свою грудь в качестве экспоната.
Примерила сверху бюст, а когда я хотел его взять, прижала мою руку.
И я взорвался прямо в магазине.
Схватил ее, перекинул через прилавок, придавил собой и остановился буквально на краю гибели.
Хотя она сказала – продолжай.
Под прилавком было много места и мягко, там лежали вещи.
Она держала меня за сущность, но я почувствовал себя какой-то сумасшедшей скотиной. Тем не менее, хотел ею быть, но она проявила такую неуемную инициативу, что отвратила.
И я выбрался из-под прилавка почти целомудренно.
Пошел в кассу и немедленно купил все, всех размеров.
Ушел на почту.
Тут же отправил посылку.
А мама потом так и носила от 48 по 52.
То болталось на ней, это белье, то облегало. Но красивые кружева.
Я ее обожал и сейчас я ее обожаю.
Но тогда я чуть не умер с голоду, в прямом смысле. У меня ни копейки не осталось.
А это было начало месяца.
Вас я возвращал в молодость более толково, я знал, что крепко задену фразой: усвоила правила и…
Ну, милая моя, мы врачи, не сделаешь больно – не получишь результат!
А разве Вы не освежились? Разве недовольны тем, что у Вас есть эротикостиш?
Разве Вам неприятно это?
Я просто хотел, чтобы Вы оставались женщиной.
Потому что после определенного возраста, как сказала Лора Гуэрра, женщина становится невидимкой.
Но мне было непросто противоречить самому себе.
И то, что Ваша гостья это поняла – не удивительно! Она же не глупа.
И в ней есть масса симпатичного.
Л.
До чего хороши ваши письма, Санто – всякие: и рассказы о вашей жизни – как это, с женским бельем, и письма-мысли. Надо всё-таки вернуться к прежней практике: сразу копировать и собирать письма последовательно. Но не получается, не успеваю.
Я помню про то, что остались несделанными диалоги, оставшиеся незадействованными в эротической теме. Но всё это – после гостей.
Они уезжают завтра днем, поезд в два часа с чем-то. Мы договорились ещё на прощание немного пообщаться. Так что до завтра я ещё вся в своих гостях.
С.
Вы всетке делайте копии, друг мой.
Вы спровоцировали это воспоминание о белье.
Я его никогда не доставал из памяти – не приходилось.
Но мама смеялась, надевая эти наряды.
Не зная, конечно, сцены с прилавком. И я поймал себя на мысли, что Вам я сказал то, чего не мог сказать ей.
А она была ближе всех в мире.
Ей было б забавно и весело наблюдать мое комсомольское дефиле в дамском отделе.
У нее было блестящее чувство юмора.
Ярчайшее – не только в степени восприятия, но и в стадии воспроизводства смеха.
А я попал тогда в чистую классику комедийного жанра, совершенно не замечая этого.
Я действительно просто хотел купить.
Держа бюстгальтеры разных цветов и размеров, я совершенно аскетично присматривался к женским грудям, мысленно примеряя и сравнивая.
У меня, канешно, был «Вид на Мадрид», но я был так занят и сосредоточен, что не разумел этого.
И еще я был погружен в трудности, как объяснить, что это маме.
Они же гигантские, 5 – 6, какие-то салатовые, как летние панамки.
Конечно, женщины явно получали удовольствие от такого покупателя.
Но сейчас мне было даже приятно вспомнить, что я не рухнул до конца под этим прилавком.
Потому что в результате я был бы себе противен. Не люблю потворствовать грубой похоти. (Хотя и это было – не в данном случае, слав Бог.)
Все-таки, я ценю чувство, а не голый рывок инстинкта.
Собирайте, Любчик, наши всплески.
Они все пропадут, если не сразу класть.
У меня всегда, всю жизнь, все пропадает.
Я сейчас, наверное, потому что жизни уже мало…. не хочется все стереть.
Желание какое-то появилось беречь моменты.
А, вообще, я никогда ничего не берег.
Ни картин, ни рукописей, ни дневников.
У меня одни обрывки, ошметки, кусочки.
Сохраняйте, надо ставить, что возможно.
У меня нет комплексов – не стыжусь.
Ну, смешной, так что? Что мы, не люди? У меня нет по жизни вещей, поступков дико стыдных, чтоб язык не повернулся сказать – нет.
Есть неприглядные вещи, некрасивые, может, глупые, или грубые, но подлых, грязных, низких – нет.
Ну, пусть – что есть, то и живет – это же жизнь.
А себя сокращайте или добавляйте как хотите. Я ни за что не держусь, и ни на что специальное не ориентируюсь.
Просто хочется сохранить какой-то жизненный всплеск.
С теплом, Санто.