По отцветающей земле
шёл человек в вечерней неге.
Чеканных звёзд в восточном небе
не будет более, чем лет
что между днями – тем и этим.
Кем был он? Впрочем уж, сейчас
ни мы на это не ответим,
ни те, кто будут после нас.
К тревоге, боли, суете
все привыкает поневоле;
а кто привык – тем до него ли?
В своей наивной правоте
купец подвалы заполнял,
а караул спешил на смену,
пастух отару загонял,
чинили каменщики стену.
Шел человек осенним днем –
герой резца, пера и кисти;
рабы свой срок отживших истин
имели мнение о нем
что он питается травой;
что учит жить, а сам-то – нищий,
что хлыст над этой головой
не раз не два еще посвищет.
И нет бы, жить своим трудом –
не раздражать жестоких судей,
не разглашать глубоких сутей.
Полезно помнить и о том
что размечтавшиеся вслух
подолгу не гостят на свете –
свет истребляет их как мух,
а их слова уносит ветер.
В тот век расправа ни за что
была вполне привычным делом.
Никто не понял в мире целом
что в эти дни произошло
в одной из мелких областей,
что неизменно пустовала,
где спали страсти всех мастей,
и лишь любовь – не ночевала.
Но некто, помня те слова,
запишет их свинцовым стержнем,
и мир уже не будет прежним, –
слова войдут в свои права,
и больше ни в один из дней
так не изменится планета,
как в день, когда прошёл по ней
тот человек – из Назарета.
1997 г.