Свет осенний как будто пришёл ниоткуда:
появился нежданно в своём естестве…
Отражаясь в воде монастырского пруда,
мы тихонько брели по опавшей листве.
Высоко-высоко, над водой и над сушей,
редкий колокол медленный звук подавал:
он будил и тревожил заблудшие души.
Откликался и плакал. И к Господу звал.
Был тот звук одинок, был тот звук неутешен,
осыпался, как осень. И таял вдали…
И под руки, сквозь двор, на Николо-Угреше,
как ребёнка, две женщины старца вели.
День осенний как будто стоял без движенья,
тихой свечкою таял в прозрачном дыму,
оставляя на храме Преображенья
позолоту дерев и небес синеву.
Вдоль дороги дубы мирно шли друг за другом –
почерневшие ветви раскинули врозь…
И дрожала листва от любви и испуга,
и берёза как будто светилась насквозь.