Сентябрьский листопад ангелом опустошения шлепает по застывшим лужам - круговорот жизни, завершающей цикл зимой. Запах тления прелых листьев, костер отгоревших надежд. Полураспад атома, укрепляющего веру в любовь.
И на фоне всего этого безобразия - скорчившаяся от боли старуха, избитая, с переломанной рукой на заношенной перевязи лежит на грязной обочине и плачет кровавыми слезами. Рядом с нею стоит ее мучитель и кричит: "Ну прости меня, прости, слышишь?" А когда она упрямо мотает седой головой, он с остервенением лупит ее сапогами: "Ты причиняешь мне боль!" И снова: "Прости, слышишь, прости! Ну почему ты не хочешь простить меня, я ведь хороший!"
И вот уж старуха не дышит.
"Моя совесть перед тобою чиста. Бог тебе судья!" - мучитель встает на колени и трясет за обвисшие плечи жалкое мертвое тело.
Растерзанная, избитая, усохшая от боли и унижений лежит на обочине грязной та, что когда-то была Любовью, а вокруг -
осенний листопад
и лужи
и босой ангел
и запах тления
и дым костров.
И мучитель в тяжелых сапогах с улыбкой правоты на равнодушном лице.