«Сестра, сестра моя Лю, как дышится там, в горах, где темный тяжелый плющ родной осеняет прах? У нас что ни день, то дождь, и в моде багрец и синь. У императрицы дочь – надеялись, будет сын».
«Сестра моя Лиджуань, в столице – водоворот, а здешняя глухомань все та же из года в год. Малиновка мне поет, и стала совсем ручной… Смотрю на письмо твое, и кажется – ты со мной».
«Сестра моя Лю, вчера в беседке, что у реки мы в фанты взялись играть, а после – играть в снежки. Один молодой нахал твердил всем, что я лиса! Волнуюсь – а вдруг узнал, следил, догадался сам?!»
«Сестрица, остерегись, тебя заклинаю я, ведь там, во дворце, враги все те, что сейчас друзья! Иначе у нас в глуши – летаю, куда хочу, над лесом в ночной тиши, людей не боясь ничуть».
«Сестра моя, лишь тебе одной доверять могу – цветок, что под снегом бел, нашла я на берегу. Наследник войска просил; кровав будет взмах косы… На много ли хватит сил у скромной простой лисы? Я слушаю там и тут, сплетаю узоры чар, но чары сильней плетут точащие тень меча. Не верят одни другим, а глупость и лень крепки… Сестра, если что, беги подальше от смут людских».
«Сестрица, едва-едва край неба закат стряхнет, тотчас же летит сова навстречу лесам тенет. Создания вечной тьмы могучи и голодны, и, ежели дрогнем мы, то не избежать вины, когда вся земля в глуши умрет, испуская крик, и более ни души не встретить на сотню лиг. Сестра, моя Лиджуань, чтоб жизни огонь не гас, дозором плачу я дань создавшим и мир, и нас».
Тушь капнула на листок – смотри, угадай, дружок: вот, зная в интригах толк, готовит лиса прыжок, а это – смотри – крыло совиное; много лет оно отгоняет зло, стремящееся к земле…