Хотела б я, чтоб всё на свете важность потеряло,
И всё принципиальное бессмысленным чтоб стало;
До ужаса запретное утёрло слёзы гадкие,
А мерзкое и грешное мотивы пело сладкие.
Чтоб вместе с сердцем чувственным ушла сентиментальность,
Чтоб невозможно вычислить: где сны, а где реальность,
Чтоб чёрное и белое одной казались краской.
[Ведь всё равно не сделаю я жизнь такую сказкой...]
Хотела б я попасть туда, где время незаметно;
Устала в четырёх стенах; влюбляться безответно.
Никто не признаёт меня; по сути, я безликая;
И скрытная, и странная, и где - то даже дикая.
Ничто не утешает больше; нервы истощаются;
И будни тёмно - траурные в пытку превращаются;
Душевные терзания гасят желанье жить.
Мне не в чем больше каяться, и нечем дорожить.
Хотела бы забыть про всё, что ценностью являлось,
Во что так свято верила, во что душой внедрялась;
И пусть трепещет совесть, и душит без конца,
Забыла б своё имя, и имя своего отца.
Я всё бы отдала за час забвенной эйфории;
И пусть блаженство дурости дойдёт до истерии;
И пусть прикроют будущее славное мне планкой;
Уж лучше быть ничтожной, но счастливой наркоманкой.
И пусть меня знакомые считают сумасшедшей;
Брезгливо и презренно пусть кидают в душу дротик,
А я, уйдя от жизни незначительной прошедшей,
Смогу любить лишь пакостный убийственный наркотик.