Я вор. Я просто вор. Как бы не было это Дерзко.
Так завещал Кий. Просторный и великодушный, живой как быль.
Волхование рухнуло на алтарь, сжимая поступь.
Но крестьянская норма не пестует жесткую осыпь... бростье...
Всё же мертвые ухнули в нас до температуры, как по леске,
что мы растрепали эту истину на четырнадцать миль,
а Господь зачитал приговор так чуждо и резко.
Луна гигантским пузырем, памятью древней планеты чадит,
ты прицеливаешься в самое сердце, но дрожь не унимается.
Сколько тут еще коптить, кому вложить память о доме!?!
Одиноко стелется вся эта теплая стезя. Вор не бандит.
Попробуй выпить пару литров своей же крови, может понравится...
Ну что? Теперь я тебя реально до печени и её гепатита пронял?
Хрестоматия нашего бреда в плевках веков,
отчужденных трепетной правдой, но скудным жестом,
заметалась просодией, вывернула простынь из под услад.
А вор искал золота, читал сводки среди мирских штришков,
а Матери Господа было от душности соблазнительно и пресно,
хотя ты, однократно, мазанул по крестцу калено с вершком.
Память ворам отдается, как сучка в весеннюю пагоду.
Надо ли кончить, что б выпить хвалебную вязь
замены простого сложным. Воры всегда правы,
хотя одни и почти безумны. Ты ищешь подтверждения слабому,
но я принимаю на себя всякую пошлую мразь,
несмотря на то, что времена прошлого облысели в яви.
8 августа 2012