Новый 2007 год в Москве, да и во всей центральной России, был необычайно теплый и бесснежный. Честно говоря, я не помню такой экстремально теплой январской погоды. Более того, за все сто с лишним лет метеорологических наблюдений в России такого отклонения от средних температур никогда не наблюдалось. Правда, всякие метеоскопы приводят экстремальные температуры на конкретный календарный день, что весьма неубедительно, так как накануне или назавтра рекорд может и не устоять.
Но факт остается фактом, сегодня 12 января 2007 г., а плюсовая температура наблюдается даже в ночные часы и юго-западный ветер, умеренный до сильного, приносит по-прежнему с Атлантики массы теплого и влажного воздуха. Лишь три дня остается до зафиксированного в «энциклопедии русской жизни» позднего наступления зимы:
В тот год осенняя погода
Стояла поздно на дворе.
Зимы ждала, ждала природа –
Снег выпал только в январе,
На третье, в ночь.
С учетом, что это написано в начале XIX века, когда отставание юлианского календаря от григорианского составляло 12 дней, мы и получаем 15 января. Поражает энциклопедическая четкость и точность этих пушкинских строк. Что бы не говорили, но поэзия при всех своих красотах должна концентрировать информацию, и в этом, возможно, ее основное отличие от прозы.
Мне приходилось наблюдать в течение жизни много раз экстремальные погодные условия: помню (это было в школьные годы) чрезвычайно теплый конец апреля, когда стояла 30-градусная жара, помню начало июля с проливными дождями и температурой воздуха ниже +10 градусов по Цельсию; но особенно запомнились мне морозы конца 1978 и начала 1979 года. Об этом и пойдет дальнейший рассказ.
Мы с женой решили отправить наших девочек на зимние каникулы в Ленинград к родственникам. Билеты были куплены заранее, была отбита телеграмма с номером поезда и вагона, чтобы их встретили. Верочке тогда было 15лет, а Юле 9. Я провожал девочек до Ленинградского вокзала. Мороз был под тридцать, а северный ветер рашпилем тер щеки. Мы сидели на вокзале, на вещах и тщетно ждали какой-либо информации об отправлении поезда. Вот уже и наступило следующее число, а объявления о посадке так и не передали, вот уже ушла и последняя электричка на Крюково, и закрылось метро, оставалось только ждать, причем непонятно чего. И вот в третьем часу ночи объявили посадку на поезд. Мы добрались до нашего вагона, едва не отморозив носы и щеки. Наш вагон не отапливался. Пока мы оттирали щеки, подозрительно завизжали тормоза, и я едва успел выскочить из вагона, как поезд тронулся.
Дождавшись первой электрички, я вернулся домой. Мороз все набирал и набирал. Мы очень расстроились, особенно после того, как все сроки получения телеграммы о благополучном приезде прошли. Ни у нас, ни у родственников в Ленинграде телефона тогда еще не было. Не удалось получить какую-либо справку о злополучном поезде и на вокзале. В Новый Год нам было не до Голубого Огонька, и мы рано завалились спать. Утро первого января было солнечным. Глянул на термометр – - 40. Побежал на почту, полное безветрие, так что мороз совершенно не ощущается. Телеграммы нет. Что делать? Не можем найти себе место. В течение дня бегаю на почту, но все без изменений. Второго вышли на работу: я в МНИИТЭП, Валя на Протон в Зеленограде. Сижу за кульманом и совершенно не могу работать, и вдруг, словно на ухо кто-то шепнул:
« пришла телеграмма». Я отпрашиваюсь у начальника и еду домой. Прихожу домой, телеграмма лежит на столе, на кухне. Валя успела ее получить. Но нервы настолько напряжены, что волнение перескакивает на другое: по пути от Крюкова до нашего поселка на круге в Зеленограде я видел сгоревший автобус 39, уж не на нем ли ехала Валя? Я сейчас и не помню, откуда я дозвонился к Вале на работу и убедился, что она жива, здорова. Оказалось, она действительно ехала из Зеленограда на этом автобусе, но пока она бегала на почту, автобус успел сделать круг по поселку, и она увидела только хвост удаляющегося автобуса. Когда Валя дождалась следующего автобуса, то на круге видела сгоревший автобус. Как выяснилось в последствии, из-за холодной погоды шофер подогревался в кабине то ли тэном, то ли сжигая бензин в ведре, из-за чего в кабине автобуса начался пожар. Шофер отделался испугом, а пассажиры успели выскочить из горящего автобуса, разбив оконное стекло.
Девочки ехали до Ленинграда более суток, от холода они замотались в матрасы. Встречавшие их родственники несколько раз приезжали на Московский вокзал и им так же не могли сказать ничего вразумительного об этом злополучном поезде. Телеграмма же из-за праздничных дней где-то залежалась на пути между нашими поселками, дело в том, что, встретив девочек, родственники поспешили домой в Кузьмолово, где они жили, а не отправили телеграмму из Ленинграда.