Он искал себя долгие годы,
Утопая в зыбучих песках.
И горючие, крепкие воды
Зажимали его в тисках.
Вновь и вновь звон стаканов граненых,
И цитаты есенинских строк.
Женской ласкою не обделенный....
Нимф хмельных он любил, как мог.
И когда наступало прозренье,
Он писал в свой потертый блокнот,
Что достоен, возможно, презренья....
Верил - будет иной поворот!
А потом гогот пьяных "красавиц",
Речь блатная случайных друзей.
Во хмелю он кричал: "Я мерзавец,
Что не вспомнил своих детей!"
В одиночестве умер, в болезни...,
На изодранном тюфяке.
Просто жизнь приказала: "Исчезни!
Ты давно бесполезен мне!"