Посвящается
воробьям, не менявшим сто лет каблуки,
им, - без шубок, и глупых гламурных камзолов,
бойким, шустрым, отважным, и с виду – без пола.
Тем, что мы никогда не кормили с руки….
***
Как ты греешься этой зимой, воробей,
не предавший себя, ни родню, ни природу,
не уехав на юг, будто тот журавель?
Мы, с тобою, похоже, единой породы…
Внук, сопя, вам бросает зерно вместо слов,
да лошадка седая кроет голод навозом.
Я – в тепле, да в возне. Остальное всё – проза,
кроме выживших в этот мороз воробьев.
Я бы памятник ставил тебе на Руси,
мне бы стать только легче, вертлявей, и ближе…
Воробей, мой сосед, мой товарищ по крыше,
мне бы жернов зимы раскалить по оси.
Вы, солдатики, тёркины, хохлитесь вдруг,
а потом, рассмеявшись, летите по делу.
Скоро лопнет Земля, как арбуз перезрелый,
вот уж семечек будет для вас и подруг!
***
Вы не видели трупики, где вечный наст,
коготки сжавших в жутком молчанье безлюдья?
То зима преподносит на жертвенном блюде
воробьев. Вместо нас.
Вместо нас.
Вместо нас…