Тяжко бремя государево,
по ночам от страхов грусть.
Жжёт войны Ливонской зарево
кровью залитую Русь.
Грозно время, люты вороги.
Вьются гривы на ветру,
грузно стремя, пёсьи головы
приторочены к седлу.
Кони в пене, люди взвинчены,
страх доносов на слуху.
Семилетняя опричнина
трёт боярщину в труху.
Царь Иван в бесовской прелести
Богом чувствует себя.
Разевают дыбы челюсти,
спесь боярскую губя.
Новгородцев вольных воины
посекли, как серп траву.
Воеводы похоронены.
Муж святой сложил главу.
Злы, жестоки и находчивы,
ни замков им, ни дверей,
псы опричные охочие
до боярских дочерей.
Не хранят пустые горницы
шорох бархатов-шелков,
но казна царёва полнится
от боярских кошельков.
В прах метлою заметённые
лиц кровавые черты.
Тёмны силы, люди тёмные
и одежды их черны.
Власть себя съедает в ярости,
царь без стражи – куцый лев.
Где Басмановы, где Вяземский?
Режет Бельский, уцелев.
Нет Малюты отморозного,
но привиделось во сне:
реет тень Ивана Грозного
над Россией всё ясней.