У нас была традиция. Каждый год зимой, мы, три друга, взяв на работе отпуска или используя отгулы, ездили кататься на лыжах на озеро Селигер.
Туда нас привлекали его бескрайние просторы, чистейший воздух и ...тишина!
Жили мы, как правило, на турбазе " Селигер". Несколько дней тренировались, не отъезжая далеко от базы, а в конце отдыха устраивали большой однодневный поход. В этот раз нам надо было пробежать на лыжах более 70 км , чтобы достигнуть истока Волги и вернуться назад.
После завтрака мы вышли на лыжах на озеро. С нами увязалась довольна крупная собака,
которую мы подкармливали эти дни. Как нам рассказали после, эта собака сопровождала туристов в их походах, чаще летом. С ними питалась - зарабатывала себе на жизнь.
Поход проходил нормально, за исключением того , что накануне, выпал снег. И это снижало нашу скорость. Лыжню приходилось торить, меняясь поочередно местами.
Собака бежала по лыжне сзади.
Примерно часов через пять мы прибыли к истоку, месту, где бьется маленький родничек -самое начало Великой реки Волги. Исток тогда, а это были восьмидесятые годы прошлого столетия, оформлен был под закрытую беседку. В ее центре, в полу
было отверстие. В нем проглядывалась вода. Недалеко стояла небольшая церковь, но она тогда была закрыта.
Отдохнув, перекусив и накормив собаку, мы поспешили в обратный путь. Зимой темнеет быстро.
Когда мы выбрались на " большак", где ходил автобус, уже стемнело. Возникла мысль не рисковать и проехать на автобусе большую часть пути. Мы продолжали двигаться на лыжах вдоль дороги, оглядываясь, не идет ли автобус. Скоро засветились фары и автобус, притормозив, остановился. Открылась дверь. В автобусе горел свет и из двери тянуло теплом.
Мы повернулись к собаке попрощаться.
Но, как потом выяснилось, у всех сжалось сердце.
Пес сидел неподвижно. Зрачки его глаз сузились и выражали то ли презрение, то ли жалость к нам. Мы в автобус не садились, будто скованные.
Шофер нам крикул что то несколько раз, ругнулся и автобус уехал.
Мы остались одни, в темноте, на морозе и в 30 км от базы. Мороз усиливался.
Пес же был счастлив и это выражал убедительно лаем и неутомимым хвостом.
Дальнейший наш путь проходил по озеру. Только мы выехали на озеро, как неожиданно небо расчистилось, появились яркие звезды и вышла полная, желтая луна. Все вокруг тотчас стало желтым, а затем... нас окутал плотный, низовой туман или дымка. Видимость упала до вытянутой руки. Мы двигались, окруженные, как бы, золотой ватой, которая срывалась при движении лыжной палки и снова охватывала ее. Картина была неописуемой красоты, если бы нам не ехать.
Естественно, что ориентиры, по которым мы ехали днем, стали невидимыми и мы сбились с пути. Вокруг была безмолвная, снежная пустыня. Положение становилось катастрофическим. Наши силы уменьшались. Мороз крепчал.
И только наш пес, которого мы стали звать Верным, не терял присутствия духа. Он стал выходить вперед и шел по целине, как бы, указывая нам путь. Передвигаясь, иногда проваливаясь по брюхо в снег, он очень уставал. Поэтому мы обгоняли его, притормаживали и , какое то время, он шел за нами по лыжне, отдыхая. Это продолжалось долго и все это время нас "грыз червь сомнения". Куда собака нас приведет? Сами мы потеряли ориентировку полностью.
И она нас привела к нашей базе! Как собака ориентировалась - тайна. Не было предела благодарности нашему Верному!
На базе уже все спали. Мы были никакие физически, но неимоверно счастливые. И, отдав Верному всю имеющуюся у нас еду, включая все колбасные деликатесы, мертвецки заснули.
Несколько следующих дней Верный был нашим лучшим другом. Но потом он исчез. Как сказали, он увязался с другими туристами в поход.
Мы не обиделись. Ведь это была его жизнь. А нас каждого ждала своя.
Вот только пес, по кличке Верный, остался у нас в благодарной памяти навсегда.