Чего еще ждать? Каникул, снегов, Николая…
Заря Рождества догорает. И мир догорает –
такой разноцветный! Такой мандариновый весь!
Горчичников с потом, на коже кислотная смесь,
простужено горло – сосулек, вчера эскимо -
дались же они! Черно-белая жизнь как кино,
два глаза – две вишни – в перинах, в шарфах -
как у мамы.
Слежу за любовью у взрослых, любовь с голубями
взлетает под купол, и в нём растворившись, звенит!
И падает вниз! И в сердце так странно щемит –
сознание времени, всего быстротечности вечной -
ангины и детства, любви, жизни, ветки, скворечни…
И тает в гортани,
привычный уже стрептоцид,
несется, волнами кровать за водою в Тацит.
А слёзы как лава. Горячка прилипла плющом,
пролезла – прогрызла – и дальше грызёт – и ещё…
И волос вороний на белой подушке сгорает –
- Мам, все умирают?
- Нет. Смерти, ведь не бывает…