С голубого экрана
доморощенным солнцем свастики
протянулась полоска ткани, повязкой укрыв глаза.
Я искал под диваном пульт,
но под ним лишь обломки пластика
и надломанный крест с гравировкою:
"Док,
я уже
не вернусь
назад".
А на улице ветер и пьяное затхлое лето
погружает деревья в дымящий мерцающий смог.
Через пыль и песок на ветру
различимо пестреет лента
в волосах Аннушки, разливающей масло
у моих
ног.
Она тянется белыми контурами на асфальте
этикеткой зеленых бутылок, иглой в центре мутных глаз.
Сегодня Торрес, прикрыв глаза, пробивает пенальти.
Завтра в газетах ребенок,
в белеющей ткани в пятнах,
смотрящий в небо
в последний
раз.
Я засыпаю больными снами брошенного младенца
в покрывале из лжи, броских слов, пресловутых клише и...
чувствую, как
пестрая новостная лента
проходит сквозь сердце
и затягивается
на шее.