«Москва слезам не верит».
Как часто слышу я: «Москва слезам не верит!».
Там надо твёрже быть, «соплей не распускать».
Нет в плаче смысла, - никто им жизнь не мерит,
Хоть ты один и даже руку в горе некому подать.
Но не одна Москва к слезам относится спокойно.
Давно уже в других пределах на горе наплевать.
Приезжие у чёрствости в заложниках невольных.
Нигде не рады им, и не хотят помочь и обласкать.
Повсюду лишь один закон, - борьба за выживание.
И если вдруг упал, затопчут, обойдут, перешагнут.
У Храма Божьего, на паперти, - жалеют подаяния.
Брезгливо смотрят, и мимо все проедут и пройдут.
Где сердце и душа в людских по виду оболочках?
Куда мы в исступлении большой страной бредём?
В нас равнодушие, давным-давно, засело прочно.
Чужим слезам не верим, но очень счастья ждём!