И маленькая капелька на кончике пера
симфонией зависла,
нежным вальсом
Но грязный след досадной кляксой
остался на листе.
И ноты,
мелькнувшие,
как искрой света,
исчезли под чернильной грязью.
Но разве
одною капелькой смятенье
посеять? Мы уже не те?
Или перо сломалось, или слух исчез.
Фломастер красный высох
в разрисовках зорь?
И все труды под капелькой с пера, вот вздор,
исчезли. Было, не было. Мы вскоре
поймем. Где вальс, а где фокстрот,
где ритмы блюза, где ночная нежность,
где звуками симфонии живет
простая жизнь со взглядом в бесконечность.