Горбатого не исправит могила.
В местном пруду не водятся говорящие щуки.
И поэтому, тёмный угол, чтобы сделать себя красивым
Приподнимает юбку и приспускает брюки.
И шепчет: «Да. Пожалуйста. Сейчас».
И жизнь ударяет и в бровь и в глаз.
Правая рука обычно сильнее левой.
Из двух зол выбирают ту, что дальше.
И, научившись отделять зерна от плевел,
Понимаешь, что вкуснее не то, что слаще,
А то, что не оставляет следов,
Когда уже нет зубов.
За семь вёрст киселя хлебать никто не учит.
Перед сном лучше думать о том, что будет, а не о том, что было.
На небе нет ни облачка, ни тучи.
В грязи лучше пенится мыло.
И расслабляются плечи
От нецензурной речи.
Поэтому мат не так страшен, как шах.
И чёрт, как его малюют.
Лицо на школьной фотографии всегда будет в прыщах,
Как в ушах старика младенческое: «Лю-ли, лю-ли».
И поднимает груз кран
Легче, чем ты стакан.
Увертюра доказана кодой.
Мартышка разбила очки – чуда не получилось.
Сахар разъеден содой,
Чтобы соль лучше переварилась.
Игра стоит свеч
Да не с кем лечь.
Индейцы жуют шоколадки.
Лошади загнаны в моторы.
Не знали они, белогривые эти лошадки.
И не сказали индейцам, что от шоколада запоры.
Видимо, в Макондо дождь - дурная весть -
Который скоро будет здесь.
Вечный вопрос, виски серебря,
Спрашивает: «Родные, на кой
Из окон выбрасывают мусор и себя?»
Знать, разница есть. Но разницы никакой.
Как зверь, дыши сквозь пасть,
Боясь в эту яму пасть.
Куклы научились самостоятельно ходить.
Сказки дождались развязки и выпорхнули из гнезда.
Фокусники приноровились хитрить,
Вытаскивая что попало из рукава.
И трухляв пень.
И вставать лень.
Руки всегда честнее слов.
Так, написав письмо и неся его на почту,
Кончиками пальцев понимаешь то, на что не хватает мозгов,
Денег, сил. Потому что
Из одной реки пьют дважды
Не из глупости, но из жажды.
Ящерица прячется за камнем от зноя. Чувства
Котенка. Налей ему молока.
С этого начнётся твоя история. От этого начнёт плясать люстра.
С этого начнётся новая глава.
Чем океан темней,
Тем маяки светлей.
Когда-нибудь мир увидит нас такими, какие мы есть.
Это дело времени. Право случая.
Солнце застыло, не решаясь ни взойти, ни сесть,
Сощуренный глаз мысли дымкой мучая.
И не тревожно уже, глотку чем греть.
Ни песней, ни губами не уразуметь.
Так, по обычаю, стюардесса отрывает пуговицу и оставляет её на земле.
Так моряк пьёт с друзьями и оставляет трубку в кармане одного из них.
Так урок, приобретенный по дорогой цене,
Врубается, чем он отличается от остальных.
И машет бельё с балкона.
Как дома.
Однажды, нас застанет рассвет спящими на чемоданах.
Грязных, обросших, загорелых, в потёртых, узких джинсах.
И в этих печальных кавалерах, сердечных дамах
Жизни будет больше, чем в самой жизни.
Если и есть синоним слезам,
Он недоступен глазам.
А значит толку, что от козла молока.
Не спляшешь. Ни выронишь на бегу.
И видишь – в облака,
Неведомо никому,
Шарики полетели.
И наши девочки – повзрослели.