начать с того, что пробудить в себе интерес к себе, вспомнить, что очаровывало, что вызывало сожаление или ярость, и вот тогда появишься во всем великолепии единичного, что не исключает тривиальности множественного, иначе говоря, тривиальность останется, но приобретет некоторое великолепие, исходное: банальность – что-то вроде запотевшего стекла, стоит потереть, и откроются необыкновенные виды, взгляд изнутри всегда очаровывает, и задача, как представляется, состоит в том, чтобы открыть доступ взгляду извне, страх невидимости и желание быть увиденным, опыт делает внутренний взгляд острее, проницательнее, проницать изнутри, между прочим, труднее, и вот этого-то не понимают, но отрешимся от опасений, согласимся на повторяемость, еще одно преодоление, разве не поставили мы себе целью преодолевать все, что только можно преодолеть, включая и стыд, и боль разочарования, выставить на обозрение собственную посредственность – для этого требуется незаурядное мужество, и мы его проявим, обнаружим, на одном дыхании, в едином порыве, нашей смелости нет предела, мы идем сразу во всех направлениях и, что важнее, идем до конца.
–––––––––––––––––––––––––
«Возможно, пора для разнообразия уделить внимание самому себе. Рано или поздно придется это сделать. На первый взгляд это кажется невероятным. Себя, произнести себя, заодно с моими созданиями, на одном дыхании? Говорить о себе, что я вижу это, чувствую то, чего-то боюсь, на что-то надеюсь, что-то знаю и чего-то не знаю? Да, все это я скажу, и только о себе». – С. Беккет. «Безымянный».