Я предам и отца, и брата,
Не горжусь никаким я родом.
Мне бы гада, ползучего гада
С яблоком, истекающим мёдом.
Сладострастный, холодный и нежный,
Он обвил бы невинное тело,
И взяла бы я плод неизбежно,
И, грехом наслаждаясь, я б ела.
Но почуяла в мякоти сочной
Я какую – то странную горечь.
И теперь, став разумно- порочной,
Я не верила в Божию помощь.
А потом позвала бы Адама
И в предчувствии скорой разлуки,
Грешный плод я ему отдала бы
В эти странно дрожащие руки.
Мы бы вместе кусали, хрумчали,
Мы б смеялись, как глупые дети,
Мы б свои позабыли печали –
Жить прекрасно, должно быть, на свете.
Вдруг в лице его всё изменилось,
Взор угас и, как будто, навеки.
Что - то страшное очень случилось
В этом близком, родном человеке.
- Что с тобой?
- Ты нагая!
- Ты тоже…
Что нам делать?
- Укрыться листвою!
А вверху хохотал бы наш Боже
Надо мною, над ним, над Собою.
Сотворить этих глупых придурков,
Этих жалких, беспомощных тварей!
Дураков, что за сок и кожурку
Вместе Дьяволу душу отдали!
Мы б, нагие, близ Рая скитались,
Шелест ангелов слышался б рядом,
А в Раю, позади нас, осталась
Лишь улыбка ползучего Гада.
февраль 2002 г.