Это - роман, отдельные главы ничего не скажут. Выложено для тех, кто будет читать роман и скачивать. Но если есть желание, отзовитесь и на его фрагменты - главы... Автор.
Вот дотащились. Входят в сени.
Целует тётушка взасос
И гладит плечи и колени,
И льёт потоки сладких слёз.
"Уж так мы рады, так уж рады,
Что прилетел наш голубок!" -
Медоточивой серенадой
Звучит её "высокий слог".
- Ну что вы, право! Ну, не надо! -
Он просит. Но журчит "поток":
Всхлип, пара фраз и слёзы снова.
- Ну, тётя Даша! - молит он.
И, кроме этих "ну", - ни слова:
Так этим он ошеломлён...
Гость успокоился не скоро,
Но всё сомнением томим,
Как будто скверные актёры
Шекспира ставят перед ним.
Похоже, рады, не иначе,
Ведь голоса нежны у всех.
Но тётка, вроде, часто плачет,
Слезлива, видно, как на грех.
И, вправду, вскоре - всё про сына,
Как без него ей жизнь горька,
Загнали бедного детину
На самый край материка.
И служит где-то там, в Артёме.
Что за Артем ещё такой?
Пять лет, как нет Сергея в доме,
Какой уж будет здесь покой?
Давно всё сердце изболело,
А письма редко так идут.
Ну, да, кому какое дело,
Что мать на ладан дышит тут?!..
Кузина старшая на мужа
Всё время сводит разговор...
Похоже, ты им здесь не нужен:
Прокрался в хижину, как вор,
А им двоим-то тесновато,
Да и мужик ты, как-никак -
Не разгородишь эту хату,
Не переедешь на чердак.
Придется, видно, в институте
Просить "общагу" ... если сдам.
Конечно, лучше жить в уюте,
Да не за счёт же милых дам.
Но с общежитиями - туго,
Мест не хватает, говорят.
А чтобы снять хотя бы угол,
Найти сначала надо клад.
Вот и чеши себе затылок,
Чтоб выбрать зло из многих зол,
Как алкоголик - меж бутылок
И меж кормушками - осёл.
... Как счастлив тот, кому не надо
Всё время что-то выбирать,
Кому от самого детсада
Укажут путь отец и мать,
Кому давно назвали цену
На рынке жизни и кого
За ручку вывели на сцену,
Как непростое существо,
Кого заранее включили
В особый список и кому
Готовы и автомобили,
И девы - прямо на дому.
А тут толкись всё время сзади,
Соображай и выбирай,
К какой пристроиться ограде,
В какой устроиться сарай...
Какая дура согласится
Любить тебя за просто так,
Когда для многих ты - тупица,
А в лучшем случае - чудак?..
Но хватит думать!.. И под вечер,
Когда замужняя сестра
Ушла, решил он: эта встреча -
Мила. Такие вечера
Судьбу еще не изменяют...
Темнеет быстро за окном,
Обряд священный исполняют
Они бесхитростно втроём.
В одной лохани моют ноги,
Одной дерюжкой сушат их,
Потом барачные "чертоги"
Смущенно делят на троих.
Сестра и тетка лягут вместе,
А он - на сестрину кровать.
Ну, с Богом! И на новом месте
Желанье надо загадать.
... Со сном, однако, дело туго:
Сон совершенно не идёт.
Как говорится, "род недуга"
Он ощущал не первый год.
Имея скверную привычку
Сон отгонять потоком дум,
Он ими сон гасил, как спичку...
И вот часам, пожалуй, к двум
Он вдруг почувствовал всем телом,
На чью устроился постель,
И сердце сразу разомлело,
И на душе зацвел апрель.
Кузины ровное дыханье
В ушах как будто раздалось.
А не коснуться ли созданья,
Не разбудить ли на авось?
Ведь тётка вжалась прямо в стену,
Кузина - с этой стороны
И не забыла, несомненно,
Те упоительные сцены,
Когда мы были с ней должны
Спать вместе, словно пацаны.
Дерзай скорее, будь мужчиной:
Первичный опыт обретён!
И над соседнею периной
Уже совсем склонился он.
Но тётка вдруг ему сказала:
"Тебе на двор? Вон там горшок".
И подтянула покрывало
Кузине прямо на висок. -
Опять коснуться идеала
Не допустил его злой рок.
... "Поэт" сражён! Не виден ночью
"Багровый цвет его ланит".
Себя готов порвать он в клочья
И, ощутив себя порочным,
Себе он мысленно кричит:
Что если б вышло по-иному,
И увенчался натиск твой,
И ты увлёк ее из дому,
На травку или на солому,
Упал на грудь ей головой?!
Что если б милая кузина
Была готова в ту же печь
И заработала машина
В две пары рук, и ног, и плеч?
А завтра жалко, как собака,
Плетись понуро на вокзал!..
Сестру! - самец, кобель, макака!
Сестру - вот Бог бы наказал!
... Вставало солнце за горами,
Шумела пьяно голова,
А он сидел, давясь словами,
"Стенографировал" слова.
И близко, скинув одеяло,
За шею тетку обхватив,
Полуодетая лежала
Его сестра... Стихов массив
Он возводил на этом ложе.
Так, ненароком кинув взгляд,
Сказав "На что это похоже!",
Писал, строчил, как автомат.
Из авторучки в пене,в мыле,
Как беговые рысаки,
Слова валили и валили,
Валясь бессильно вдоль строки.
И видел он, что дело плохо, -
Не будет "всё, как у людей".
Да, начинается эпоха,
Ничуть былой не веселей!
Какой там выбор, если в тело
Уже вонзилась, как игла,
Та, что вонзаться не хотела
И не вонзиться не могла.
Теперь я раб в ее галере,
Уже в цепях и при весле.
Все корабли мои сгорели,
Намётки жизни в том числе.
Как мне сдержать мои экстазы,
Ведь выдает меня мой вид.
Уж если к ТОЙ я был "привязан",
То к ЭТОЙ явственно "прибит"!
... Понять влюбленного мужчину
Частенько ближним не дано:
То "любит девку не по чину",
То "девка любит, как в кино".
И здесь вот тоже! Можно разве?!
Да это ж прямо грех один!
Деды воскликнут: " В душу язви!
Ишь чё удумал, сучий сын!"
"Тьфу, срамота!" - плеваться станут
Старушки жиденькой слюной...
"Ну, это можно только спьяну", -
Вам хохотнет мужик иной.
"Какой развратник этот самый
Ваш "положительный" герой!" -
Скривят гримасы дочка с мамой...
Ой, мам, скорей роман закрой!".
Увы, все правы! Даже малый,
Который явно одержим.
И ведь поймёт его, пожалуй,
Любой, попав в такой интим.
Увидев пышную блондинку,
И волоокую притом,
Кто вспомнит девочку-былинку,
Какой хотел украсить дом?
"Мужик, что бык", - сказал Некрасов,
"А бык на красное - востёр"!
В Ирине много женских красок,
Горящих ночью, как костёр.
Но равнодушия кираса
На ней надета с давних пор.
Её не снимут ловеласы,
Вот разве что - тореодор?