***

К спине туман подкрался воровато,
бездонный мрак открылся впереди;
как девственница посреди разврата,
душа застыла мира посреди.

К ногам припала сдёрнутая скатерть,
к очам приник кусающийся дым,
и прожитого пепел на закате
неверно отливает золотым.

И лес, кровавой харкая калиной,
обрубки рук возносит к небесам -
скорей бессильным, чем неумолимым
по части благ и людям, и лесам.

Вблизи часы споткнутся и собьются,
и в мерный стук вплетётся дробный стон;
непримиримые, пересекутся
на точке лжи апокриф и канон.

Весло вдали, как напоследок, хлюпнет,
но, всхлипнув, скажет гибнущий в гульбе,
что всё равно нас кто-нибудь полюбит,
успев живыми выделить в толпе.