«Это поистине послание от Господа миров. С ним снизошел Дух верный. На твоё сердце. Чтоб быть тебе в числе Увещевающих (рабов Господних).»
«Аш-Шуара», перевод Пороховой.
***
Батя сегодня встал рано. Но ощущение бреда не проходило. Восстановленный Храм Христа-спасителя, на который он каждый день смотрел из окна своей, по старым стандартам 90-х очень дорогой, а по новым очень-очень дорогой, а по американским меркам просто вполне приличной квартиры без бассейна, и уже давно не испытывал никакого ни религиозного благоговения, ни марксистского отвращения, так, интерьер, сегодня казался каким-то белым.
До тошноты надоели ему эти лаврушники! Как вечно льющий дождь в одном произведении у Стругацких. Батя любил фантастику, в тюрьме много читал. Даже набить себе хотел партак на кисть руки «Жук в муравейнике». Да не оценят! «Жук» на синем языке расшифровывается как «Желаю удачных краж». Воруйте, не попадайтесь! Как говорится, обойдёмся без заяв.
Впрочем, на улице Остоженка все квартиры не дешевые! Сильвестр обещал когда-то, кто переживет 94-й, будет жить, как бог во Франции! Эх, Серега, Серега...Проверять надо зеркалом под днищем по утрам свою машину, особенно после сервиса. Самому следить за своей безопасностью. Потом погибли Культик, Дракон. Последний за жену просто рвал. Потом убили этого - как его? - что ездил учиться у мафии на Сицилию. Те сказали, работайте по домашним заготовкам, другого не надо. Так оно и получилось! Кроме тех, кто украл, а потом решил схватить за бороду этого самого бога и ушел не туда, все и разбогатели. Скромнее надо быть! Дешевых квартир просто нет в Москве. А что хотите? Москва третий Рим. А четвертому не бывать!
От пропущенного вчера в «Лукоморье» хука болела челюсть, но не сильно. Видно, похмелье еще не прошло. Схватился с прапорщиком из дивизии Дзержинского. Пошёл в атаку, пропустил. Всегда пропускаешь, когда идёшь в атаку.
Мерседес под окном Бати все-таки стоял, косо заехав на бордюр справа от подъезда. Тоже жук, да такой агрессивный! Типа майский, темно-синий, даром, что родстер, звезда автодорог. Припарковал его Батя если смотреть из окна, правым передним и левым колесами на вполне уже фешенебельном тротуаре Остоженки. Хороший дом у него, сиротский. Одна элита!
Как Батя, бывший простой боевик бригады Магадана, вошёл в разряд элитных криминальных лидеров преступного мира города Москвы? По идее он был мученик, смертник, пешка! Как выжил, дожил до этих годов? Кто знал...
Видимо, решается без нас где-то там наверху у Господа. Господу всегда были угодны Воры, кто первым вошел в царствие небесное?! Разбойник. А, может быть, рядом, близко, внутри Христос? А, может, потому, что в братве не принято залезать в бутылку? Блаженны нищие духом?
Батя никогда не хотел сделать карьеру. Серьезно учился он у старших товарищей идти по этому нелегкому Пути Вора. Есть Путь воина, есть Путь купца, торговца. А есть Путь бандита. Часто они пересекаются! Кстати, мире криминала, как и везде, есть тоже разные люди. Умные, глупые, слабые, сильные, прямые, хитрые, добрые, жестокие. Все разные! Лес большой, попадётся всякая птица.
Бедный немецкий автопром! Видел бы он, как припарковали его сверхмодное купе и что с ним вообще в России делают. Телки бьют о капот ваших машин бутылки с шампанским, трясут сиськами, господа, а в салонах вместо разговоров о честном бизнесе обсуждается официальный российский рекет, из динамиков звучит шансонная музыка, а не Бетховен. И кроют матом.
И в милиции тоже работают разные люди. Именно! Давеча участковый приходил познакомиться, сказал:
- Здравствуйте! Как вы? Прописались? Освободились? Ну у вас и квартира!
Батя улыбнулся коварной улыбкой. Чего это участковый вдруг начал секелиться? Что надо? Когда-то положили под себя ценой всех сил и жизней этот татарский северный город, красавицу Москву, в а теперь в нем правят только приезжие! Коренные москвичи, наверное, лишь устало бродят по центру города, смотрят на вечерами на своё зажженное одинокое окно, возвращаются в пустую, холодную квартиру, прячутся от гостей столицы за своими полинявшими от времени занавесками и думают, что там какие-то «богатые уютно живут». Чеченцы, ассирийцы, армяне! Хозяева столицы. А все совсем не так. Приезжих убивают в Москве гораздо больше. Просто они наглые. Поэтому иногда срывают банк.
Кто-то внизу из соседей поставил Окуджаву. Философ, подумал Батя. И поэт. Говорит, как поет. А сам умолял пацанов за него слово замолвить на Арбате в начале 90-го года. Чтобы не грабили на улице и не выносили хату. Мол, ценности у него! Батя и замолвил. Когда Солнцево и Люберцы гребень на гребень в котловане за кольцевой пошли сто на сто один на один, Джуна рассказала об этом Булату Шаловичу. Спросила:
- Там бы ты тоже так стоял?
Окуджава не ответил. Сам бард был вовсе не ботаник, из теневых начальников Москвы, во всяком случае, из хозяев, когда хотел, мог беседу поддержать. Когда не хотел, наоборот. Вправить себе мозги. И, наверное, был с большим образованием. На базаре взять его было трудно. Сын его тоже жил в мажорном доме, тоже боялся братвы.
- А какое у вас настроение, - ответил Батя участковому. - Как служба? Восемь классов в училище в ПТУ, три года в первом? - Батя любил подколоть ментов. И наоборот.
- Я про вас в газете читал еще в восьмидесятых, когда был подростком, - улыбнулся старший лейтенант. Улыбка его была простой, честной и искренной. - В вашу школу милиция-то не очень заходила, обстановка была как в армии, вы там сказали. Потом занимались боксом, были шестым в сборной СССР, в основной состав не вошли. Выбрали судьбу Вора!
- Да, - Батя помял эспандер в руках, с похмелья он всегда мял резиновый эспандер, дисциплинировал мысли, было дело. По молодости рассказал кое-что корреспонденту из «Огонька», потом у него были проблемы.
- Это все не нашенское, ты понял?! - отчитывал его Монгол. - Стремяга не писака, не может давать интервью в газетах.
Тогда воровской закон соблюдали строго. Понимаете, из армии можно было в крайнем случае уехать в дисбат, а из бродяг, стремящихся к званию Вора, только в покойницкую! В морг на тот свет. Как-то раз в кафе «Зодиак» в Реутово, прямо по улице Саянский, что на северо-востоке Москвы, через мост, подкинули труп. Местный пацан что-то кому-то ляпнул о Паше Цируле, проболтался, Цируль тогда жил в Балашихе. А потом послали маляву по зонам, так будет с каждым, прикусите языки! Узнали чего за Людей, уши сразу в туалет пешком ушли.
- Школа у нас в районе была поганая, - сказал Батя. - Хуже только детский дом. Для инвалидов.
- Нет, детский дом лучше!
Батя не знал, почему участковый так сказал. Был в детском доме? Соколы Сталина? Или Жириновского? Потом спросил:
- Давно вернулись? Как море? - на милиционере был здоровый загар.
- Пока я был там, о вас не думал, - сказал участковый, - отдыхать не работать!
- Верю, - сказал Батя.
Все они о нас знают, подумал он, кто где живет! Он не ошибся, в 90х милиция была все-таки гораздо сильнее чекистов, первые работают на земле, как можно сравнивать, например, Литвиненко и Гурова? Лев прыгнул? Литвиненко в основном занимался Березовским. Что его и сгубило.
- Мы с женой были на море в Болгарии, - сказал мент.
Он мечтательно прикрыл глаза. София цвела! Красный перец из Будапешта везли куда надо. Улицы по утрам цыгане мыли водой с шампунем. Моют там рано, он смотрел из гостиницы в окно, вставал для этого в пять, потом опять шел спать. Жена шутила, чего это он вдруг проснулся? Потянуло на идущих в школу девочек?
- Долгий сон хуже всякой лени, - серьезно сказал участковый. - Ну ладно, до свиданья, я пошел! Мне еще надо в квартиру советника посла. Он над вами. А то смотрю, два дня света было не видно. Мало ли? Встретят у двери! Дадут по голове, отберут ключи, откроют, втолкнутся и будут держать в заложниках хоть на окраине, хоть в центре!
Батя коротко сказал:
- Могут.
Потом добавил:
- Особенно чеченцы, бляха-муха!
А этот Вор голова, подумал участковый. Точно! Он был осторожным, как бы не сделать чего такого, чтобы свое счастье не спугнуть, раз пришло! Работа работой, а как на пенсию? Друзей надо иметь в мафии.
Видя, что участковый уходит, Батя проводил его до двери. Двигался он довольно легко для его комплекции, даже координировано. Здоровьем бог Батю не обидел, в детстве избить его могли только пьяным, подкараулить, найдя место, где он прогуливал школу. Трезвым всем классом взять его не могли. До сих пор Батя легко перекидывал двухпудовую гирю через железнодорожный вагон. Мышцы у него слегка, правда, затянулись жиром. Красная рыба и коньяк, сами понимаете.
Мент попался правил ней, подумал Батя. Хочет и других не обидеть, и себя подать хорошо, к его годам у Бати уже был авторитет. Хорошо, сегодняшние менты обычно делают вид, что они ни при чем, пришли проверить. Этот не боится, на контакт идёт.
Надо в храм сходить, загрустил Вор, а то там, на небе будут недовольны. Умрет, спросят с него, скажут, вон, храм близко, почему не поставил свечку? В чистилище. А то просто узнают, и закроют ему дверь на небеса. И придется опять спускаться в грешный мир воровать. Только с кем и где? Народу много, Людей мало! Кругом одни гопники.
Как и печально известный Мансур, тоже Сергей, Батя на отделку этой квартиры потратил лимон. Ровно миллион долларов. Был он у него, правда, на бумаге, коммерсант списал ему эту сумму сразу на стройматериалы, товары, реальных денег он не видел. По безналу миллион. Спасибо и на этом.
- Если что, заходите к нам в отделение, - прощаясь, сказал участковый, - выпьем чаю. Только я не всегда на месте, дать мобильный?
Из нагрудного кармана кителя участкового выглядывала новая «Моторолла». - Кучеряво, подумал Батя. - Давайте, я позвоню, - сказал он. - И заеду! Чая попьем.
- Вот и прекрасно, - участковый был молод и строен. Его ждало блестящее будущее. - А сейчас извините, дела! А квартира ваша, если честно, да, если честно, напоминает Елисеевский. Хорошо, что она на вневедомственной!
Батя и на миг застыл, превратился в дерево. Вдруг он прав?
- Скажите, а там, в Болгарии? Вы встречались с друзьями? Имею в виду, с ребятами? Там много наших. Если да, то с кем?
А, вот оно, подумал милиционер. Сами, значит, не смогли прийти, хорошо, что я пришёл.
- Нет, - по-голливудски радостно улыбнулся он. И так же широко, как киногерои, развел в стороны руками. Таким жестом сбивают с ног во французских кинокомедиях. Внутренне он сразу загрустил, зря не наладил связи с болгарскими ворами. Это Москва, тут опасно. В Софии так никто бы и не узнал. - Друзей у меня за границей, знаете, нет. Нет друзей у меня за рубежом. Счастливо оставаться.
Если и встречался, конечно, не скажет, подумал Батя. Так же на зоне ему когда-то начальник оперчасти предлагал сдать одного авторитета. В обмен на свидание с отцом! И даже не сдать, а так, прояснить кое-что про «информацию». Что, где, когда, правда ли он?
Разумеется, особо опасный преступник, склонный к нападению на охрану, побегу и нарушению дисциплины Батин не то, что не захотел, а не смог. Как он что-то скажет начальнику оперчасти? Немыслимо! И не увидел отца. Ни в те, ни в последующие серые, унылые десять лет. И не присутствовал на похоронах. И ни разу об этом не пожалел. Он знал, отец тоже! Батины, это была из фамилия, ни на кого не стучат. Никого не светят и никого не сдают никогда.
От тишины в виски Бати ударила боль. 92-й! Накручивать всем этим несчастным несуществующие проценты, которые никто, вообще, никто, никогда не отдаст. Но все их признают, и даже это их, коммерсантов, не спасет. И их не спасет, и его, никого. Они будут отвечать всем своим имуществом и здоровьем, коммерсанты, а он будущим. Потому, как будет знать, что даже, если все все всем отдадут, попадешь потом куда-нибудь с чеченцами в красную камеру, и будешь там лежать с разрезанным животом и узким, как булавочное ушко пересохшим горлом без еды, без хлеба, без врача и волы, принимая мученическую смерть. Такое могло быть. Наехали на кого-то не на того, и привет. Солнце вдруг превратилось для Бати в горящий, металлический огненный гной, что накормит всех. Он отошёл от раскрытого окна. И хорошо, а то неимоверно час, какой-нибудь черный полупокер из «мухи» так бы ему в окно и саданул, только хрустнуло бы у Бати впереди головы, и конец. Деньги зарабатывать в Движении, это не в зал ходить регулярно качаться, тут надо еще и в шахматы хотя бы на ход вперед играть, лучше на ход, думать. Если бы в своё время в Дагомысе Воры не поленились собраться вместе, точно бы сейчас лежали от «мух» все, и хорошо, если похоронят дома. То есть, будет, что хоронить.
Все-таки русские Воры так зря, подумал Батя, друг друга не держат. Вот возьмем и огорчимся всем славянским воровским этносом хотя бы раз раз, и что? Вы все, лаврушники, лежать будете! Европейцы, польские Воры, молодцы, даже если негодяи к ним приедут, сначала переговоры. В смысле «о кей, олл райт, оол зе бест, бай-бай», а потом под ствол. Из ничья каждый аристократ! А если переговоры не удались, сразу же насмерть из какого-нибудь мощного, перед этим бы не думали. Даже самые сложные вопросы польские Воры решают минут десять, когда-то вся Варшава жила по понятиям! Знаете ли, а это много, если ходишь по краю, десять минут! Можно прожить всю жизнь за это время. Время вообще вещь деликатная.
Картина: «Архангел» (Огненный элемент)
"Грозовой расплескались вьюгою
от плечей моих восемь крыл..."
С. Есенин.
Автор: Андреева Галина
Картина закончена в 2001 году.
Материал: Холст, масло. Размеры: 38,5х55,2 см.
Расшифровка смысла картины: «Подобно змее, меняющей кожу, вы должны освобождаться от старого, чтобы идти вперед»