Мы с тобой как две разных тени
Одного и того же мира.
Я придумал себе кумира,
А ты маешься здесь от лени.
Если б вдруг мы с тобой забыли
Друг о друге и жили дальше,
Может, меньше бы стало фальши.
Может, кто-то бы стал счастливей.
Я писать стал бы всяко больше,
Ты бы сделался репортером.
Злым, пронырливым и матерым.
У меня завелась бы теща.
И жена бы меня пилила,
Что сижу у нее на шее.
Ты бы ставил кругом мишени
И на год закупал чернила.
Я бы бегал по магазинам,
Выбирал сыновьям пеленки,
Дочерей забирал с продленки.
Словно мне это все по силам.
Ты стоял бы на пьедестале.
Не сердись. Там тебе и место.
Ты нашел бы себе невесту,
А потом бы ее оставил.
Все тебя бы считали метко
Подлецом и последним гадом.
От тебя бы несло перегаром.
Ну а я бы сидел, как в клетке.
И скупал все твои бы книги,
А своим не давал бы ходу.
Мы бы встретились мимоходом,
Я бы жил потом этим мигом.
А потом перестал бы бриться.
Мне бы, знаешь, как было б скверно.
И жена бы ушла, наверно.
Ведь мне стукнуло б целых тридцать.
Но пока мы еще не стали
Теми страшными и чужими,
Может, все же не будем ими?
Хоть не полностью, хоть местами.