За краем неба, там, где звёзды редки,
а к свалке Рая примыкает Ад,
бухала в парке стайка чертенят,
и ангел-бомж грыз грешных душ объедки.
Но вот парням наскучило вино,
девчонки с ними тискаться устали,
и напоив бомжа, к нему пристали,
чтоб рассказал про бывшее давно.
Тот сразу принял правила игры,
ведь он интеллигентом был когда-то,
и скоро в словоблудии поддатом
смешал эпохи, даты и миры…
«Когда сидели бабы на бобах,
а мужики кромсали плоть мечами,
красивых, умных, смелых подмечали,
за доброту сжигая на кострах.
На троне, как всегда, сидел дурак –
круговорот дерьма в порядке чётком.
Среди людей приёмышем-волчонком
росла тогда пацанка Янка Д’Арк.
Как только ей минуло десять лет,
читать и голодать вошло в привычку,
а схлопотав от взрослых зуботычку,
всё норовила сдачи дать в ответ.
Махалась до победы с пацанвой,
а не хватало сил – так до отключки.
Для драных джинсов орлеанской злючки
хватало приключений с головой.
К шестнадцати сказался в драках прок –
мужчины опасались и не лезли.
Но всё ж мозгами шевелить полезней.
Оставив книги, стала слушать рок.
Частенько удирая от ментов,
она скрывалась в негритянском гетто,
где блюза плач, скороговорка рэпа,
и полная свобода без понтов.
До ночи, наплевав на фраеров,
бренчала на украденной гитаре.
Ей хипаны и урки подпевали,
вражду забыв, усевшись у костров.
В ту пору шла обычная война,
чья дурь столетней гордо называлась.
Вся молодёжь мужская призывалась,
и девок расплодилось до хрена.
В мечтах у всех – под юбку рыцарь лез.
Но Д’Арк не в кайф под рыцарем валяться.
Сама решила в рыцари податься,
у рыцаря в корчме сперев обрез.
Пощупав вдоволь боли и смертей,
хлебнув шмурдяк из крови, грязи, пота,
в себе убила напрочь патриота.
Но было жалко женщин и детей…
И Янка завалила к королю,
разбив охране фэйс при фэйс-контроле!
А на вопрос о данной свыше роли
съязвила мрачно: «Родину люблю».
Потом вокруг нагромоздят брехни
политики, попы и журналюги.
Найдутся очевидцы и подруги.
И будет всё, как видели они.
А Янка повела толпу жлобов
освобождать родные глухомани,
голодных, злых и без копья в кармане,
зато вооружённых до зубов.
Монархи были заняты делёжкой,
а Янка с безнадёгою в глазах
смотрела, как взрывались храмы в прах,
и гибли горожане под бомбёжкой.
Зверела, когда именем её
солдаты забивали иноверца,
спасти не в силах каждого младенца,
насаженного местью на копьё.
За сворой мужиков не усмотреть,
особенно, когда вожак – девчонка.
В одном лишь приговор вершила чётко:
насилие над женщиною – смерть.
Фанаты про неё слагали вирши,
и обсуждала блогеров гурьба.
Из-за неё уже велась борьба
в небесной канцелярии прогнившей.
То Бог, то Дьявол лезли тут и там,
встревая боком в каждое событье.
Добра и Зла агенты под прикрытьем,
мешая всем, шныряли по пятам.
Не стоит дальше продолжать рассказ,
как Янку контролировать устали,
как кинули, подставили и сдали,
как делали в истории не раз.
В ночь перед казнью к ней явился ангел.
«Ты, Иоанна, будешь жить в веках!
Господь оставит быдло в дураках,
сквозь мрак и страх тебе протянет длани!
За каждую очередную жизнь
взлетишь ты на ступеньку Совершенства!
Мученья Творчества, Любви блаженство,
и сладость Власти… Только отрекись!
А если нет – ад боли и стыда,
и полное души уничтоженье…»
Она сидела долго без движенья…
И губы сами прошептали:
«Нет!
Пошёл ты…» И добавила, куда.
Я охренел… Какая в девке сила!
Последнее желание спросил.
«Пожалуйста, мой плеер принеси», –
она меня по-детски попросила.
И я принёс. И оградил от боли.
Как нарушал инструкции не раз.
От гибели – не мог, а душу – спас.
За это, собственно, и был уволен.
А Янкин след мелькал среди веков
в круговороте войн, трудов, соитий,
то в свете исторических событий
то в гомоне общаг и кабаков».
…Смолк ангел. И притих весь дикий парк,
листвою шелестя и стеклотарой…
А в ком-то на земле, бренча гитарой,
жила без разрешенья Янка Д’Арк.
2012