We tire of the flame
of the meteor,
before it can fade and flee…
W. B. Yeats
Мы сочиняли наш роман,
как сочиняют небо птицы,
мешая с былью небылицы
и с правдой – искренний обман.
Вдали классических искусств
мы из фантазий всех покроев
для двух лирических героев
создали космос нежных чувств
и крылья, чтоб они слились,
поднявшись высоко, без риска,
туда, где можно падать низко
и всё равно из выси в высь.
Мы занимались их судьбой
так много дней, что временами
герои лучше были нами,
чем сами были мы собой.
Они, как две души, могли,
в чужом не путаясь порядке,
любить друг друга без оглядки
на скучных жителей земли.
А нам о том, чтоб их орбит
достичь, казалось, невозможно
и думать даже, ибо сложно
всё было там, где правил быт.
Он свой сюжет имел и план,
свои навязывал нам роли.
Но, будней отыграв гастроли,
мы продолжали наш роман.
Порой казалось нам, что он
романом был уже не нашим
и мы смешно руками машем,
попав в чужой крылатый сон.
Но даже в час, когда туман
разлуки нас накрыл навеки,
как травы степь, как море реки,
мы сочиняли наш роман.
Мы знали, что должны творить
без остановок, неустанно,
иначе нашего романа
мгновенно оборвётся нить.
Зажглась бы и угасла страсть,
как метеор, что был – и не был…
А наш роман стал звёздным небом
и в большее вошёл как часть.
В аккорде с сонмами небес,
рождённых парами другими,
он зазвучал в любовном гимне,
весной взорвавшем сонный лес.
И пусть мы были лишь людьми,
но с мирозданьем нашу частность
в тот миг сравняла сопричастность
святому творчеству любви.
А мир в программах новостей
не ведал, между тем, событий
и дел важней кровопролитий
и политических страстей.
Его титаны разных рас
ломали, гнули, подчиняли,
но что б ему ни причиняли,
всё это было не о нас.
Мир бился бабочкой в экран
в сети и на любом канале,
но мы его не сочиняли –
мы сочиняли наш роман.