Каждую осень при консервации дачи, наряду с заделыванием продухов, переносом колотых дров в сарай, навешиванием ставней, много времени уходит на припрятывание вещей, посуды и прочего скарба у зимующих соседей и по различным закуткам в доме, сарае, бане и в гараже.
И каждый раз невольно вздыхаешь, насколько бы проще была бы жизнь на даче, не будь зимой непрошенных гостей, а то приезжаешь весной – ни ножа, ни ложки. Кое-какие вещи, так запрячешь, что только осенью при консервации и найдёшь, последний год я даже составил список спрятанных вещей.
- А ведь раньше ничего подобного в деревнях не было, - заметила моя половина.
- Помню своё деревенское детство на Ярославщине, никто даже дверей не запирал. И это в военные и первые послевоенные голодные годы. Правда, картошка, молоко, зелёный лучок, почитай, были в каждом подворье. Так что по сравнению с Москвой и другими городами деревня не голодала.
- Помню, осенью по возвращению в Москву пошли мы с мамой в баню. Среди других девочек я выделялась сравнительной упитанностью, и женщины в бане то и дело спрашивали меня: «Девочка, а чем же мама тебя кормит?» - Картошкой! – окая по-ярославски, отвечала я.
- Правда, вспоминается мне один случай в деревне. Жили в нашем Никитинском две сестры: Александра Петровна и Марфа Петровна. Жили они вдвоём в одном доме, мужья их погибли на войне, дети переженились и разъехались.
- Помню, Марфа Петровна с гордостью говорила про своего сына: «А уж мой Всеволод, всё ест, что ни дай, кроме дров.…Хотя берёзовые, пожалуй бы, и поел.
- Так вот сёстры, на всякий случай, чтобы их чин-чином похоронили у Егория, заранее заказали себе гробы и поставили на повети среди прочего скарба не первой необходимости. Старушки были чистоплотные, и в субботу после баньки простирнули всё исподнее и повесили на чердаке на просушку.
Вечером, когда смеркалось, а дело было зимой, молодые ребята из соседнего Жулябина, возвращаясь с вечёрки, скорее всего из ухарства, а может разгорячённые выпитой бражкой, забрались через хлев к сёстрам на поветь. Наткнувшись на гробы и увидев белые одеяния, раскачивавшиеся на сквозняке, парни кубарем скатились по лестнице на мост и оттуда с криком «нечистая» вылетели на улицу. После этого случая парни не только обходили дом сестёр, но и вообще Никитинское, поговаривая, что в нём поселилась нечистая сила