Воткнул свой взгляд в экран цветного ящика,
Но не соображаю я ни зги,
О чем по пояс без рубашек мальчики
Кричат и пудрят зрителям мозги.
Гитары воют, барабаны грохают
И сцена вся в дыму, как на войне.
С пудовыми солист вещает вздохами,
Что кто-то целовался при луне.
Сказал мне диктор: – Группу популярную
Вы чести удостоились внимать.
А я, глупец, подумал, что пожарную
Команду надо срочно вызывать.
Гляжу – один с прическою обгрызанной
Допелся до такого куража,
Что, в джинсах, в меру рванных и замызганных,
Весь дергается, будто съел ежа.
Разбрызгивая дикие овации,
От этого дуреет молодежь.
И цепкий вирус серой деградации
Вползает в них, как в масло теплый нож.
Уж три часа идут соревнования
Тяжелым липким грузом для души.
И искренне совсем не понимаю я,
Ну, сколько можно вешать нам лапши.
Как доктор пересаживает органы,
Но только без наркоза и грубей,
Из разных песен рифмы понадергают
И все – шедевр готов. Хоть пой, хоть пей.
По мне – такие «музыки» с «поэзией»
И для глухих писать бы запрещал.
В отсталой даже очень Полинезии
Никто таким искусством не пытал.
Мозги кипят! Всю эту какофонию
Хватать ушами не хватает сил.
И эту дико-дымную симфонию
Я кнопкою одной угомонил.
Ну, наконец, освободил квартиру я
От этого кошмара, весь дрожа.
Кассету вставил, слушаю Владимира
Высоцкого и греется душа.