А в вагоне все темней,
Ночь безлунная снаружи.
Громче реплики парней
И развязнее к тому же.
Слушать это мочи нет,
Заглушить бы чем-то надо.
А не спеть ли мне - куплет
Соответственного лада?
Замурлыкал я мотив,
Молчаливому соседу
Этим явно угодив.
Завязали мы беседу.
Он назвался: Эдуард,
Я представился: Георгий.
Он сказал: - Тошнит от карт
И от этих пошлых «оргий».
Из деревни все. А ты,
Как я понял, не оттуда?
- Точно! Из Алма-Аты.
- А сюда каким же чудом?
Что, в «столице» не нашлось
Посолидней института?
- Не проскочишь на овось:
Там для русских всюду путы.
Вот мой друг подал в КазГУ –
Тут же срезали беднягу.
Я-то знал, что не смогу
И под первой «пыткой»* слягу. (*экзамен, тогда «ис-пыта-ния»)
Ну а друг мой ОДЕРЖИМ,
Быть геологом мечтая,
И не мне тягаться с ним,
У меня мечта простая –
Получить любой диплом,
Лишь бы в армию не взяли,
И «служить» себе потом
На заводе без печали.
- Да, «негромкая» мечта,
Если дело только в этом.
…Но не ляпнул я спроста,
Что мечтаю стать поэтом.
Что ему мои мечты?
У него свои резоны.
Вот сегодня мы на «ты»
В недрах этого вагона.
А назавтра развезут
Нас на разные «фатеры».
У него – свой институт
И своих пристрастий сфера.
Я узнал, что хочет он
Тоже жить не по диплому:
Он в Есенина влюблён,
Томик был припрятан дома. (Когда Есенина запрещали).
Будет справный агроном,
Но в каком-нибудь поселке
Он себе построит дом
И заставит плотно полки
Только тем, кто сердцу люб, -
Тютчев, Бунин и Есенин.
Да разок в неделю – в клуб
Для «культурных развлечений»
Вроде нового «кино».
Так отмается три года… (обязательный срок после вуза)
- А потом?
- Не всё ль равно?
Плохо мне с «моим» народом!
И куда ни повернусь,
Всё одни чужие «рожи»…
Вот есенинская Русь,
Старо-бунинская - тоже,
Мне промыкаться поможет!
- А подруга?
- Где найдёшь
Настоящую подругу?
Разве эта «молодёжь»
Может «вырваться из круга»
И возвыситься душой
До святого идеала?
Нет, у них один настрой –
Неизменный и простой:
Чтоб на выпивку хватало,
Чтоб «лафа» всегда была,
Чтоб начальство не пилило,
Кое-как тянуть дела,
«Не надсаживая жилы»,
В выходной - «забить козла»,
А потом «обняться с милой».
Ты ведь тоже не таков,
Что же спрашиваешь, Жора?
Вон их сколько, «мужиков» -
Сплошь «простые» ухажёры!
Вон их сколько, милых «баб» -
Сплошь «простые» комсомолки!
И никто «душой не слаб» -
Хлынут радостно в посёлки,
Будут делать «трудодни»,
А потом горланить песни.
Вечер пошлой трепотни
Им намного интересней,
Чем Есенин или Блок,
Или «Лунная соната».
Ты вот с ними дня не смог
И забился в уголок,
Напряженный, как граната.
А за месяц, милый мой,
Так «взликуешь» на природе,
Что и нищему с сумой
Позавидуешь порой
Потому, что он – свободен…
… От его прозрений я
Холодел душой и телом.
Слава богу, не друзья –
Чем же станет жизнь моя
В этом мире опустелом?
С ним я вовсе пропаду,
А с Есениным тем паче:
Буду жить в сплошном аду,
В воздыханиях и плаче…
- А давай-ка мы споём!
- Что?
- Давай «Каварадоси»!
- Но его нельзя вдвоём,
Да и нас никто не просит.
- Я прошу! Коль ты поёшь,
Спой один. Не очень громко…-
Он запел, и сразу дрожь
Стала бить меня в потёмках.
Как он пел! Как Айвазян -
Тенор, мной боготворимый,
Будто дар ему был дан
Из Милана или Рима!
Покорил бы всякий зал,
Выводя свои рулады…
Я в душе торжествовал:
Что, «коллеги»? Вот как надо!
Но никто не подхватил,
Не подсел, не крикнул «браво!»,
Словно вымерла орава
И сидим среди могил…
Ах, родимая держава,
Как мне юный лик твой мил!
Этот милый комсомол
Так всегда оптимистичен,
Будто сплошь от певчих птичек
Час назад произошёл!
Оттого-то «слабый пол»
Нищ душой и мыслью гол. ..
Или я опять не прав
И «народ не уважаю»,
Направляюсь к урожаю,
Словно герцог или граф?
… Там посмотрим по делам:
Если все – «энтузиасты»,
Я «сольюсь с народом» сам,
Как уже сливался часто.
Обожаю тяжкий труд,
По-крестьянски, не болтая,
Как уже трудилась тут
Вся родня моя большая,.
Да и сам лет с девяти
В огороде или в «поле»
Мог полсуток провести,
Не набив себе мозоли.
Рано в руки взял топор,
Чтоб ходить в лесные чащи,
И, как рубщик настоящий,
Им владею до сих пор.
Будет «справный»* инструмент, (* ладный, хороший, удобный)
Покажу я вам, «коллеги».
Кто из нас «интеллигент»*, (белоручка,- презрит.)
Кто везёт, а кто в телеге,
Кто изнеженный студент,
А кто рос без всякой неги.
- Не дилетант, однако, этот малый!
Вам лёгкости такой и не достичь,
Любезный автор. Вы скучней, пожалуй, -
Слова кладёте, как сырой кирпич.
А вашей философии «лежалой»
Хватает, извиняюсь, лишь на спич.
Возможно, что с привычного размера
Сошли вы зря, чего-то устрашась,
И ваша философская манера
Переменила сразу ипостась:
То, что блистало, стало просто серым,
И многих мыслей потерялась связь…
… Я резковат, но это оттого ведь,
Что ваш герой уже не только ваш.
И если вы взялись роман «готовить»,
То уж не по рецептам постных каш,
А если «чё попало набурОвить*, (*навалить,наговорить – алт.)
То этого не съешь и не продашь»,
Как говорит, не затрудняясь в слове,
Любезный вам «народный» персонаж.
Давайте же поделим наши ямбы.
Возьму я пятистопный, так и быть.
Четырехстопным я сумел и сам бы,
Но в нём куда виднее ВАША прыть.
Пляшите же и дальше ваши «самбы».
А я вас буду пятистопным «крыть».
- Договорились, по рукам!
Пускай рассудит нас читатель.
Я предложить хотел и сам,
Да сомневался всё, а кстати ль
Такой формальный поворот,
Но убедили ведь. Спасибо!
Теперь читающий народ
По начертанию поймёт,
Где я, а где еще кто-либо.
Герой-то наш избрал хорей –
Скажу для тех, кто, как Евгений*, (*Онегин)
В тоску впадёт от их сравнений
И прекратит читать скорей,
Чем… Впрочем, русский книгочей
Не терпит «пыток для очей»
И всё по той же «русской лени"
Не ставит в книге «нота бене»,
Коль не поймёт чего-то в ней.
Любой читатель наших дней
Любого автора умней.
Любой поэт ему не смей
«Темнить» своих стихотворений:
Стихи должны быть, как ручей –
Реки глубокой - горячей
И быть от силы по колени,
Звучать для ЭТИХ поколений,
А не для БУДУЩИХ ГОСТЕЙ.