*из недописанной прозы*
- Было такое ощущение, что ты не вернешься, - усмешка на лице Алексея выдала, что это был все-таки дружеский упрек.
- Я и не вернулась полностью, - ответила она, задумчиво всматриваясь в его лицо.
- Ну, если ты вернулась хотя бы наполовину, я не зря сейчас нахожусь на этом вокзале.
Она засмеялась:
- Мне тебя не хватало.
- Ты не знаешь, как... Впрочем, к черту все! Как отдых? - в его глазах блеснул солнечный свет /они вышли из тени натянутых в линию вокзальных кафе/ и соскользнул в его улыбку - она всегда любила подмечать, как это происходит.
- Миргород, - произнесла она, - тихо, мечтательно и красиво. Кажется, что там все еще не существует времени с тех пор, как оно остановилось по каким-то причинам.
- Звучит чертовски заманчиво. А как твои?
- Мои старосветские помещики все так же приносят мне радость, - она говорила быстро и как-то
небрежно, но в этой небрежности часто чувствовалась такая любовь и нежность /и это придавало ее голосу какую-то особенную сладость/, что и показывало, как она относится к вещам на самом деле.
- Хорошо быть тобой!
- Пожалуй, могу сама себе позавидовать. Правда теперь хочется какого-нибудь глобального взрыва.
- Ты же только что говорила о том, как наслаждалась тишиной...
- Именно поэтому.
- Вечно у тебя так!
- Потому что жить нужно страстно. И ты лучше меня это знаешь, Леш.
Он помолчал.
- А что такое страсть в твоем понимании, Ада? - он любил выводить ее на такие разговоры. Он даже не вполне сам знал, почему. Просто было приятно ее слушать.
Она не возражала. Ей нравилось говорить. Ада замечала, что люди любили ее слушать. Она считала это одной из первых возможностей раскрыть свой внутренний мир. И, надо сказать, что было нечто убедительное в словах этой девушки. Она будто вся отдавалась таким разговорам, играла словами, успевала даже любоваться собой в такие моменты и видеть, как любуются ей. Все люди любят нравиться, но есть среди них такие, которые и жизни-то не чувствуют, если ими кто-то не восхищен. Это чувство доходит у них даже до какой-то болезненной необходимости, хотя никогда по ним и не скажешь, что они так заинтересованы в этом. Уж слишком естественно это выходит. Обычно про таких твердят "ее все любят".
Да, говорить она умела. У каждого человека - свой талант, и этот, бесспорно, принадлежал ей.
- Самое страшное чувство на свете - это страсть. В страсти всё - и муки, и любовь, и отчаяние, и страх, и улыбка, и сладость. Чудовищная сила. Стоит только появиться страсти к кому-то или чему-то, и ты прокручиваешь это в себе снова и снова. До какого-то бредового и сладчайшего изнеможения. Человеку нравится пытать самого себя своей страстью. Страсть равна обожествлению. Есть в ней что-то такое, что не может отпустить.
- Да, но страсть проходит, - задумчиво произнес Алексей.
- Это правда. Единственная слабость страсти, единственный ее минус - в ее утолении. Наверное, поэтому человеку так нравится неосознанно оттягивать это утоление. Потому что когда это случается, все теряет смысл. Жизнь без страсти - ничто. Скучный набор событий. Если ты не чувствуешь этой лихорадочности до дрожи в руках, своего собственного воспаленного до обнаженности сознания и жара в теле - ты не человек. Люди мало задумываются о том, что в жизни есть наркотики посильнее таблеток, травы и прочей дряни. Это эмоционально-умственные наркотики. От них испытываешь такое наслаждение, какое не сможешь испытать ни от чего другого.
- Ничего себе заявление! Уж как-то слишком. Как будто других стимулов ко всякого рода порывам в мире не существует, - бросил он на нее свой любопытный взгляд.
- Существуют, конечно. Но страсть, на мой взгляд, - самый сильный стимул.
- А как же страх? - удивился он, - по-моему, страх сильнее всех чувств. Ты и о страсти своей способен забыть, когда тобой владеет страх. Особенно, если это страх за собственную жизнь. Разве нет?
- А как быть с тем, что бывает такая страсть, что человеку и жизни своей не жалко? - возразила она.
А тем временем они продвигались к ее дому. Город расползался в разные стороны десятками машин и людей, трамваями и обрывками фраз. День стоял солнечный и оживленный. Один из тех дней, когда чувствуешь, что вот-вот начнется весна, может, уже через несколько минут. Но они этого не фиксировали, как это часто бывает с увлекшимися разговором людьми.
Весь мир сейчас сконцентрировался на этом споре, и они оказались выхваченными в нечто параллельное этой реальности.
- Как раз тогда ему и жалко жизни! Настолько жалко и он настолько цепляется за нее и за эту самую страсть, что боится эту страсть потерять, как боялся бы потерять жизнь! Тут они и сходятся в какой-то точке, так, что в конце концов смешиваются и становятся одним целым. Для человека страсть эта становится всем смыслом жизни, жизнью этой, и он, может, вдвойне боится ее потерять. Страх - это желание жить, доведенное до своего пика, - он всплеснул руками и усмехнулся, - до страсти, если хочешь. К тому же, страсть губит, а страх в некотором роде направлен на спасение и сохранение.
- Страсть может убить, не спорю, но прежде всего она заставляет жить. Так что страху она в этом не уступает, - глаза Ады возбужденно блестели, - к тому же многие страсти длятся у человека всю жизнь.
- Но и страхи-то тоже есть постоянные, с самого детства укоренившиеся! Так что в этом уже страх не уступает страсти.
- Хорошо. Что лучше, по-твоему: жизнь страстью или жизнь в страхе? - не унималась Ада.
- Смотря страстью к чему и в страхе чего.
- Страсть заставляет человека выкладываться со всеми силами, до последней и даже постпоследней капли! А страх может заставить ретироваться, спрятаться или бездействовать. А какая же это жизнь? Страсть есть полноценная и единственно правильная жизнь. И тот, кто не испытал страсти, уже давно живой мертвец.
Они дошли до ее дома и теперь стояли друг напротив друга, на пороге.
- Тот, кто не испытывал страха, - тоже. Это значит, что он может переступить через что угодно и через кого угодно. Разве этот человек не мертв духовно? - он ждал ответа.
Она помолчала, о чем-то думая.
- Какая твоя страсть, Алеш? - вдруг спросила она и посмотрела на него в упор.
От неожиданности и прямоты ее вопроса он слегка растерялся:
- Адк, ну зачем ты... Ты же знаешь, - его глаза забегали по сторонам.
- Ничего. Просто ответь.
- Ты... - он выпрямился, как человек, твердо решивший преодолеть что-то.
Она пристально и испытующе вглядывалась в его лицо. Затем хитро прищурилась:
- Ты боишься меня?
Он остолбенел:
- Нет... С чего ты взяла?!
- Значит, страсть сильнее страха! - засмеялась она, поцеловала его в щеку и легким движением впорхнула в квартиру, закрыв за собой дверь.
Минуты с две Леша стоял молча, не шевелясь, и, кажется, почти не дыша. Потом сообразил что-то, резко развернулся и пошел прочь.
"Значит, страсть сильнее страха", - крутилось у него в голове. - "Сильнее... Да уж... И почему я не сказал ей, что страх потерять ее из-за своей глупой страсти - гораздо сильней?.. Почему? А, может, и правильно. Боже, какой же я дурак!.." - и он горестно вздохнул и ускорил шаги.
2010г.