На Гавриила царь озлился,
к священникам он обратился.
Привьют смирение Гавриилу,
дадут покой "цареву шилу".
В ответ на это Гавриил
сам голодовку объявил.
В России первый случай был-
есть заключенный прекратил!
Поголодав так суток пять,
решил царя не тем донять,
а стал он письма сочинять,
да самодержцу отправлять.
Лишенный всякого общения,
почти отвыкший говорить,
писал он то, что после чтения
рискнул не всякий повторить!
Но в тесной клетке воля снится,
живое общество людей
и разум стал его мутиться,
хоть он страшился доли сей.
Лет через двадцать заключения,
чтоб прекратить свои мучения,
он императору прошение
шлет с просьбой об освобождении.
Вот Высочайшее решение:
Отправить в Томск в сопровождении
жандарма, там на поселение
он получает разрешение.
И Батенькову волчья шуба
была подарена царем,
чтобы не дал в дороге дуба
и во внимание берем
пятьсот рублей на обустройство,
судьбы дальнейшее устройство.
Едва пропала с глаз столица,
за двадцать лет впервые лица
он милых женщин увидал,
одной свой поцелуй отдал!
Она, хоть очень удивилась,
на сумасшедшего не злилась.
Весной сорок шестого года
спецпоселенец в Томск прибыл,
в гостиницу (не по доходам)
он размещен поспешно был.
Распространились быстро вести
о Батенькова в Томск приезде.
Минуло столько лет разлуки,
но люди помнили его,
он к городу приложил руки,
а коли ссыльный- что с того?
Лучшев чиновником служил,
кров Батенькову предложил.
Он на внимание отзывался,
теплом участия согрет
и как подснежник распускался,
забыв про холод долгих лет.
Нет, это время не для сна-
в природе царствует весна!
Уж под ногами талый лед
носки твоих ботинок рвет
и солнце смотрит веселей
из-под лохматых туч-бровей!
Ну, а в подвале рыжий кот
противным голосом орет-
все вместе есть весны примета,
душа поет и жаждет лета!
Людей, не зная как воспримут,
сперва чурался Гавриил.
Одними- как дурак отринут,
другим он слишком умным был.
Высоконравственные речи
латынью перемежал,
молчал о декабристов вече
и от политики бежал.
От долгого в тюрьме сидения
он ритмы жизни поменял:
так утром спал он вместо бдения,
а место сна обед занял.
Радушно жители встречали,
привыкли к странностям его
и их совсем не замечали,
а полюбили оттого,
что честным был, чтоб жили в мире
всегда старался Батеньков,
с ним губернаторы дружили,
купцы- Асташев и Попов.
Себя считал семье Лучшевых
он неоплатным должником.
Для жизни средств не видя новых
ходил почти-что босиком.
И сапоги носил доколе
их не откажутся чинить,
а шубы с шапками тем боле
он не хотел переменить.
Все что-то строил, а тем паче
детишек грамоте учил
и дни печальные на даче
семьи Лучшевых он влачил.
По праздникам, исконно русским,
он в церковь местную ходил,
читал газеты по-французски,
Асташев коими снабдил.
Здоровье не сгубила зона:
высок и хорошо сложен,
своим лицом Наполеона
напоминал при встрече он.
На многих местных юных дев
опальный бывший светский лев
оказывал свое влияние:
им повышал образование.
Престижнейшим районом дачным
тогда Степановка была.
(Теперь, считаясь местом злачным,
совсем другой вид обрела)
Торговец винами- Сосулин
землицей тамошней владел
и жить как граф (совсем не Нулин)
в гнезде дворянском он хотел.
Так по проекту Батенькова
усадьба сделана толково:
Построен европейский дом
и церковь срублена при нем,
оранжерея, горки, гроты,
да деревянной все работы.
Той тетке, что в родне имелась,
с племянником жить не хотелось
и Батеньков ей под горой
построил особняк другой.
Кто с той горы спускался вниз
входил в дом "Тетушкин каприз".
Купец похвал наговорил,
пол-ста гектаров подарил.
Когда сюда семья Лучшевых
перенесла свой старый дом,
то Гавриил в заботах новых
тотчас же поселился в нем.
Завел хозяйство: кур и садик,
цветник и даже огород,
здесь проводил он пользы ради
все лето, так из года в год.
Хотя любовь и уважение
он в граде Томске заслужил,
лелеял, прочь уехать, мнение-
разве насильно будешь мил?
Мозги его без пользы кисли
опалы отбывая срок,
не допускал он даже мысли
сместиться дальше на восток.
Его друзья не забывали,
хоть изредка, но все ж бывали:
то Пущин у него гостил,
потом Якушкин навестил.
Других идей бурлила лава-
катилась петрашевцев слава.
Один из них- Толль в Томск прибыл,
хотя в Киреевск послан был,
а Батеньков его пристроил,
учителем его устроил.
А Томск, в тайге открывший злато,
жил сыто, пьяно и богато.
Забыв про нравственные муки
бесился от вина и скуки!
Мое осилив сочинение,
от этих строчек, без сомнения,
особое о Томске мнение
Вы сложите, но заблуждения
спешу развеять Ваши я.
А дело в том, мои друзья,
что в восемнадцатом году
(какой писатель был в ходу?)
Томской губернией собрали
четыре тысячи рублей,
которые в Москву послали,
чтоб подписаться поскорей
и прочитать Карамзина.
(А книге красная цена
была в то время три рубля)
Знать больше тысячи людей
все новых жаждали идей,
историю страны любя,
дань отдавали просвещению
и уделяли место чтению.
Не все купцы дремучи были,
а также читывать любили.
(Продолжение следует)