Хм… Имя Светлана предвещает быть светлой,
Теплой и ласковой, нежной и верной.
Очень хотелось бы верить, но ветром
Все унесло для других, уж достойней, наверное.
«Кто я, зачем я и что дальше делать?
Пересекла я границы других государств
И прилетела расширять кругозора пределы.
Что ж, может, освою истории чуждых мне царств», -
Так размышляя о жизни теперешней,
Девушка Света предавалась печали.
Так же, как в жизни ее, только бережней
Волны ее то обнимали, а то ускользали.
Мысли неслись и неслись, растворяясь
В зеленоватом коктейле с кусочками льда.
Можно, конечно, прожить, притворяясь,
Только по-настоящему жить когда?
Слезы и те не хотят проливаться,
В бизнес-стратегиях жалости нет.
Ох, так не хочется возвращаться
В мир, где даже на жизнь рассчитан бюджет.
В мир, где тебя презирают коллеги,
В мир, где начальник бездарный следит,
Пишет наверх изощренно телеги,
Держит всех в страхе, на том и стоит.
Детство у Светы было обычно-советское,
Все как у всех: субботник, линейка.
Только мечта была не совсем детская:
Она не хотела считать копейки.
Она хотела сделать карьеру блистательную,
Хотела гордиться собою потом,
Наплевать на школьную оценку отрицательную,
Заменить ее честным упорным трудом.
Она благодарна была случаю,
Который привел ее в высший менеджмент.
Считала Светлана, что это лучшее
Во всей ее жизни, и схватила момент.
Она боронила российский непаханый рынок,
Она штурмовала сбытовые концепции,
Она выигрывала с конкурентами поединок,
Она обладала бескрайней перцепцией...
Так незаметно все погружалась
Глубже и глубже в стратегический мир.
Время для собственной жизни сжалось
И превратилось в светоносный эфир.
Только когда себя обнаружила
Загнанной в угол, без капли дыхания,
Выжатым соком для светского ужина,
Взвыла от боли, тоски и отчаяния…
II
Солнце тихонько проникает под кожу,
Солеными брызгами море осыпает лицо.
«Да… Люди здесь на нас совсем не похожи», -
Думала девушка и нервно крутила кольцо.
Вдруг мягкой, нежной прохладной волною
От самой макушки и вниз по спине
Прошелся невидимой чьей-то рукою
По ней ветерок. И застыл в тишине.
Все вокруг замерло в это мгновение,
И беспредельным казался мир.
Только дыхания частого дуновение
Слышалось. «Позвольте представиться. Кир», -
Огненно-рыжая борода засияла,
Рыжий огонь запестрел в волосах.
Света брезгливое «здрасьте» сказала
И встать поспешила, но что это? Ах!
Ноги совсем не желали слушаться,
Вдруг подкосились предательски вниз.
Еще мгновение - и небо обрушится,
Теперь не казался ей сказочным бриз.
Кир присел рядом, степенный и гордый,
Долго молчал, ища будто подход.
Света шептала неслышно: «Вот морда,
Это же чудище, настоящий урод!».
Затем снисходительно на него посмотрела,
Но все еще полным отвращения взглядом:
«Да, паренек, далеко не брутальное тело,
Да и одеться получше бы тебе надо».
Мысли метались с одной на другую,
Путались вместе, потом разрывались,
Затем будто скрутились в пружину тугую
Так, что спиральные завитки лишь остались.
Не было в Светиной крошечной истории
Такого большого живого желания.
Все же одна маленькая клеточка вспомнила
Те времена, до большого таяния.
Она кожей почувствовала его рядом,
Животной страстью зарделось нутро,
Низ живота закипел, затем вырвался градом
Слез. Готова теперь жизнь писать набело.
Кир, странный Кир, он знал все заранее.
Не стал торопить ее, предложил лишь выбор:
В мире своем получить успех и признание
Или шагать за ним, где бы он ни был.
Света, странная Света! Дитя урбаническое.
Как полагается, из зол выбрала первое.
Свойство советского времени паническое –
Быть лицемером, но с веселыми перлами…
III
Ха! Вот и утерла нос всем коллегам!
Извольте планировать бизнес теперь без меня.
Не буду я ни лидером, ни стратегом,
Слава, успех и известность – моя стезя!
Вывела чисто на белом листе заявление,
Гордо, качая бедром, из офиса вышла,
Долго еще вспоминали ее как явление:
Она верховодит, судьба ей что дышло.
Вскоре раздался звонок в ее маленькой комнате.
Голос приятный транслировал в телефонной цепи:
«Светлана Михайловна! Может быть, Вы изволите
Работать у нас, с окладом, умноженным на тридцать три?».
Света вполне оправдала имя,
Поклонников восхищенных не счесть.
Светит звезда ее в телеэфире.
Ужинать с ней каждый почитает за честь.
«Все, что хотела, я получила:
Известность, богатство, успех, почитание!
И ничего, что под этой личиной
Места нет для любви, разве только в мечтаниях…»
Днем Света свет излучает в прожекторы,
А телеканал отражает ее эфир.
Гости ее - президенты и архитекторы,
Многообразен телевидения мир.
Ночью ворочается на постели,
В клубок намотав в забытьи простыню,
Только к утру успокаивается еле-еле,
После холодного душа готова к новому дню…
IV
Ночь. Три часа. Мокрая, чуть дыша.
Что это было? Сон? Нет, не сон. Все-таки сон.
Он? Нет, не он. Все-таки он. Едва дыша.
Нет. Я не хочу. Хочу. Очень хочу. Выйди вон.
Рыжий, с огненной бородой. Урод!
Боже, как я люблю тебя и молю!
Где же, где же он бродит, тот…
Тот, кого больше жизни люблю?
Отпуск. Билет. Самолет. День как год.
Стюардесса. Пошло. Макияж тебе не идет. Умой-ка.
Море. Бриз. Путаница. Придет. Не придет.
Кафе. Пристань. Рынок. Трущобы. Помойка.
Новый день. Босиком. Песок. Море. Рынок…
Кто это? Он. Нежный, милый, любимый.
Черный пес рядом. До нитки вымок.
Мне никто не нужен, только он, с огненно-рыжей гривой…
V
«Он даже виду не подал. Хотя, я знаю, ждал.
Я села рядом. Положила голову на плечо.
Пес отшатнулся. Он разумней нас. Все угадал.
Клетки мои все вспомнили. Мне стало горячо.
Земля под нами сделала новый круг.
Неужели мы могли никогда не встретиться?
Прав Галилео был, когда воскликнул вдруг:
«И все-таки, господа, она вертится!»
Мы усердно изучаем законы Вселенной,
Мир природы вещей познаем в теории,
Но лишь когда сижу я с тобой, то нетленной
Кажется фраза: и все-таки она вертится! Ей вторю я».