Он так и уходил, не внемля слову,
Предупреждающему смерть,
Нанизывая на стальную жердь
Куски разорванной одежды.
Без имени, без званий и надежды
Шёл по своей зажжённой полосе,
По закипающей росе,
Горючих слёз. Стигматами сквозь руки,
За коркою мозолей проявлялись муки,
Раздавленной под каблуком души.
А прошлогодние, сухие камыши,
Под шёпот ветра, парня принимали.
Гремящий Терек поглотил медали,
Заслуженные на чужой войне,
И упокоив в глубине,
Скрыл медь от чёрного позора.
Я видел те глаза. Нет ярче взора,
Он после смерти продолжал гореть.
Сдавило горло, а хотелось петь
Псалмов молитвы. Слов не зная,
Я что-то бормотал, плащом скрывая
Истерзанное тело друга.
Весна! А надо мною вьюга,
Шумит контузией в ушах.
И лишь в лице его не виден страх.
Тем, кто кричит с трибуны манифесты,
Кто лепит нас из глины или теста,
Я предлагаю заглянуть
В глаза умершим. С богом в путь
Не провожайте нас родные.
Не плачьте жёны! Мы ещё живые!
А тот, кто хочет мне сказать,
Что не боится смерть принять,
Пускай раз сто перекрестится.
Легко болтать. Сложнее вжиться,
В роль хоронящего друзей.
Помянем брат. Давай налей!