Дсанко шла далеко…
к Нараяме
молиться о вечном…
там, уснуть у подножья
навсегда,
когда выпадет снег…
Не взяла ничего…
ни еды
ни котомки – заплечной.
время Дсанко пришло…
черный коршун
прицелился в веко…
От огня очага…
опираясь на палку из клена.
От судьбы,
пьющей чай –
из жасмина и высохших роз.
От циновки в углу.
С той поры,
когда третий ребенок
Умирая, просил -
раздоить
молодняк диких коз…
Поднималась к вершине…
шаг за шагом –
сближаясь с ней верой.
И шептала: там Бог!
Я увижу его, наконец…
Наступала на кости…
Дсанко шла к Нараяме не первой…
Представляла без страха,
как зверье
ей ускорит конец…
но откуда-то силы…
их прибавилось
вдвое и втрое…
«Я так рано пришла
или это обманная кровь…?»
Снег нетронут лежит…
«как обыденно…» -
мыслью расстроена –
прилегла на него,
принимая последнюю новь:
«холод скоро пройдет…
сердце -
камнем замрет и остынет.
Надо только уснуть,
ничего не запомнив – уйти…»
Но, спустившись с небес
и встречая словами простыми,
Бог сказал: «Вспомни все…
начиная лет с трех и пяти…»
-Я так долго жила…
Но смогу ли я
вспомнить так много…?
Начала вспоминать
и улыбка застыла луной:
в яркий солнечный день,
нежной пухлостью рта -
недотрога-
в день цветения сакуры
обменялась с любимым слюной…
Ей пора смежить веки…
погасить фитилек своей жизни.
Вот еще две старухи-
доползли
и готовятся лечь
на Вершину – Вершин…
чтобы коршуны
в праздничной тризне,
кимоно разорвав,
растаскали
старушачью печень…
Но спасительный сон
так далек-
Дсанко годы итожит…
«Может, все-таки рано …
дома - Сейго » -
она поднялась…
Извинясь перед Богом,
что решила пожить –
вниз к подножью
потащилась назад…
не успеть
к поздней дойке - боясь…