Пренебрегая пренеприятными новостями
о Курдистане, Пакистане, Афганистане,
я жил на острове (Западно-Фризские острова)
и мир, который я помнил, устаревал.
В дюнах росла трава, единственной новизной
был небесный цвет вазочки подвесной.
Я становился частью странного нарратива,
потому что отнесся к настоящему нерадиво.
Остаться бы! (Там неплохое пиво.)
Даже весной на остров не доберутся
сплетни, газеты, связной, связная,
и кого в мэры выдвинули бейрутцы –
я до старости не узнаю.
Да и так всё на земле понятно:
у нас закроют завод канатный
и уволенные рабочие нынешнему трехцветному
предпочтут томатный.
Кого-то посадят по несусветному...
Не успеет и оглянуться...
На выборы в начале месяца ноября,
чтоб поменять вора на упыря,
ничего особого в голову не беря,
люди под сильным дождем попрутся...
А на вопрос «не пора ли домой вернуться?»
я отвечу, что не пора.
В городе будет всё то же у каждого и у многих:
Вечером прожекторы засветятся на треногах
и, всю ночь горя,
осветят, как счастливые пары съезжаются в opera,
как у Вебера хором стараются егеря.
Одинокие в барах начинают охоту на одиноких...
Что ж, ни пуха им ни пера!