Я помню его.
Он теперь предназначен подросткам,
Этот старый французский роман,
Где по Африке бродит
Свирепое,злобное племя
С алчным блеском в глазах
И с желанием съесть человека -
Героя,
Иль Божьего странника,
Или поэта,
Ведь это совсем не имеет значенья,
Кто подан к обеду.
Важны не идеи,не мысли,не проблеск желаний,
А мясо.
Всего только мясо –
О, как это страшно!
Я тоже из мяса,
Я тоже причуда природы,
И кто-то давно уже точит железные зубы,
Прикинув невольно,
Откуда начать пиршество.
Постойте,мои каннибалы!
К чему торопиться.
Я очень невкусен –
И жилист,и худ,
И напичкан
Ненужными рифмами,
Что приведут непременно
К изжоге,
А,может быть,
И к несваренью желудка.
Постойте, мои людоеды!
Подумайте прежде,
Чем лезть в авантюру.
Не стоит
Питаться поэтами!
Это чревато
Безмерной печалью последствий,
Я вас уверяю.
Стихом отмахнулся.
Удачно?
Не знаю.
Пока ещё жив,
Но ведь сколько
Вокруг людоедов!
Мне вспомнился тот,
Что любил,разминаясь,к обеду
На ближних и дальних
Красивые стряпать доносы.
Не просто съедал свою жертву,
А с шиком,с гурманской улыбкой,
В дыму ресторана,
Повязанный белой салфеткой.
Он с тем,кого съест,
Рассуждал о Шекспире и Кафке,
О тайнах Вселенной,
Где светятся черные дыры,
Как будто людской непонятности горькие бездны.
Я помню другого гурмана.
Тот в праведном гневе,
Ножи наточив
И звеня ожерельем из вилок,
Готовил холодное блюдо
Статьи утончённой,
В которой доказывал
С пафосом,джунглям присущим,
Что надо бы съесть,
А иначе несъеденный сам
Сожрёт,усмехнётся
И даже костей не оставит.
Чудачеств мне ваших
Вовек не понять,людоеды.
Смешные вы особи,
С вами,однако,тоскливо.
И шутки давно позабыты,
И мысли, как тени,
Незримо блуждают
В извилинах тёмных мозгов.
А мне бы –
Лишь свежую рифму,
Да рюмку наливки,
Да женщину рядом,
Чтоб сладко шептала о звёздах.
Мне этого хватит
На долгие годы полёта.
Прощайте,
Ступайте вы к чёрту,
Мои каннибалы!
Несъеденный вами,
Ещё я живу на планете.
Р.Маргулис