Иногда, когда звонил телефон,
Мы не подходили к нему,
Разгоняющему до хрипоты тишину
желтой кухни,
за которой - фонарь.
Возможно, звонящий не мог и подумать о нас,
как об утонувших
в пене июньского пуха -
Торчат одни подрагивающие пальцы
В сдутом матрасе,
Поглотившем столько гостей,
Но все еще так же прызывно плотском.
Возможно, звонящему представлялось, как мы плывем на плоту
из твоего загорелого тела,
а воду пьем из пупков друг друга
Но вот в огромной ванной слышится всплеск, грохот
волна резиновых уточек разрывает нас с тобой в клочья, несчастных
Под склонившимся эвкалиптом,
Скорее скелетом, чем деревом.
Очнувшись,
Мы включаем автоответчик памяти
и слышим обеспокоенный голос:
"Вы там? Все в порядке?"
И продолжаем кататься в волнах -
Я, спрашивающая: " Мальчик, куда ты спрятал свои рукавички?",
когда тебя было совсем не узнать
или ты, ловящий последние уплывающие бензиновые пятна сна
в своих кошачьих глазах.
Я ,говорящая : " Поверь, я ведь не собиралсь становиться всем, что ты видишь - утром, днем, вечером;
Я всего лишь хотела , чтобы мое имя вновь ассоциировалось с твоей красотой, как бы кричащей: " у меня большие руки и смешливые пальцы
и глаза - два салатовых блюдца, у меня школа была за горой и я ужасно любил печенья"
Возможно, звонящий видел нас с улицы, тонущими в окне, где фонарь, а за ним - ничего.
Но если мы и не тонули взаправду - разве это не одно и то же?