Ваня очнулся на мягкой пушистой траве в неизвестном месте под чужим небом. Оно было такое же голубое, но вот солнечный диск оказался красного цвета и гораздо большего диаметра. И смотреть на него было совсем не больно. Оно висело над головой, как огромный фонарь. Размеренно дул несильный ветерок, слегка покачивая кроны небольших деревьев, что росли в беспорядке на довольно значительном расстоянии друг от друга. Но в беспорядке этом чувствовалась какая-то гармония. А между деревьями располагались каменные валуны, или обломки скал, тоже небольшой высоты и самой разной формы. Они казались живыми, тем более, что вокруг каждого валуна рос настоящий цветник. Цветы были самой разнообразной формы и самой разнообразной окраски. Некоторые были похожи на астры, розы, георгины, но большинство совсем не вызывало ассоциаций с земными цветами.
Ваня встал на ноги и вдруг почувствовал, что его поднимает вверх. Посмотрев себе под ноги, он увидел, что действительно стоит не на траве, а на квадрате какого-то синеватого пластика, возникшего из ниоткуда и неведомой силой приподнятого над травой. Ваня опустился на колени и заглянул под этот пластик, хотя и сообразил уже, что никакой материальной опоры под ним нет. Так и оказалось. Ваня слегка хмыкнул и снова поднялся. Потом осмотрелся вокруг, полюбовался раскинувшимся вокруг парком (а то, что это именно парк, уже не вызывало у него сомнений), и пошел в первую попавшуюся сторону. Пластиковая дорожка возникала под его ногами после каждого шага и одновременно исчезала сзади. Она казалась такой гладкой и скользкой на вид, что Ваня вдруг, сам не зная почему, разбежался, подпрыгнул и попытался прокатиться по ней, как по льду. Но прокатиться не получилось. Ваня приземлился отнюдь не на лед, а, как показалось ему, на наждачную бумагу. Поэтому ноги его остались на месте, а сам он, естественно, растянулся во весь рост и чувствительно ударился носом об эту обманчивую поверхность. Морщась от боли и чертыхаясь про себя, он снова встал на ноги и пошел дальше, скорее почувствовав, чем услышав чье-то ехидное хихиканье. Но Ваня внимания на него не обратил, а пошел посмотреть поближе на одно из хвойных деревьев. Этим хвойным деревом оказался сибирский кедр…А, может, ливанский? Впрочем, какая разница? Все равно земной. Взрослый кедр, усыпанный шишками снизу до самой кроны, да только размеров невеликих – не более двух с половиной метров высотой, вместо положенных тридцати. Но красивый, ничего не скажешь. Затем он подошел к сибирской (тут уж точно сибирской) лиственнице. Такой же величины, как и кедр, без единой сухой ветки, она словно околдовывала Ваню одним своим присутствием. Ваня почувствовал, как отступают куда-то все беды и проблемы, мысли в голове упорядочиваются и погружают его в атмосферу неги и гармонии с окружающим миром. Не менее часа бродил Ваня по этому чудесному парку, осматривая каждое встреченное дерево, и от каждого получая изрядную порции положительных эмоций. Он любовался земными пихтами, кипарисами, елями, магнолиями, а так же множеством неземных деревьев, названия которых он, естественно, знать не мог. Но в независимости от своего планетарного происхождения, любое дерево несло Ване в душу добро и любовь. Совершенно умиротворенный и улыбающийся сам себе Ваня, от знакомства с местной фауной перешел к смотринам диковинных валунов, которые он доселе обходил стороной. И правильно обходил. Всему должен быть свой черед во вселенной. Наверное, Ваня прочувствовал эту истину на уровне подсознания, и все делал правильно. От мертвых с первого взгляда камней веяло мудростью бесчисленной череды бесчисленных поколений выполнявших свою миссию на бесчисленных обитаемых планетах в бесчисленных галактиках. И Ваня сразу же осознал первую мудрость – нет в природе неживой материи. Все, что материально, все живое: и горы, и поля, и каждая песчинка в карьере, и каждая пылинка на дороге – все живое! И каждая молекула, и каждый атом, и каждый электрон, нейтрон, протон, пи-мезон, нейтрино – тоже живое. Более того, все электромагнитные излучения на любых частотах есть живая материя. Некоторые волны впечатываются в окружающую среду – в камни, деревья, стены домов, воду и меняют свою сущность, добавляя новые строчки в информационное поле планеты, которое еще называют книгой бытия. А некоторые вырываются на бескрайние дороги космоса, и, как калики, несут груз знаний в иные цивилизации и иные измерения. Много еще мудрых мыслей познал Ваня в своем ментальном контакте с живыми камнями, но мы не будем их озвучивать, поскольку мудрость эта давно известна и на Земле. Только на Земле она является одним из вариантов бытия, причем далеко не самым лучшим, а здесь является непререкаемой истиной. Одно можно сказать: следуйте заповедям, земляне, осмысливайте наследие буддизма, философию Конфуция и множества других известных мыслителей, и вы сможете по крупицам постичь ту мудрость, что давно уже является необъемлемой частью цивилизованной вселенной.
Умудренный вложенными в его голову знаниями, Ваня пошел дальше по пластиковой дорожке, и неожиданно вышел на небольшую полянку с ажурной беседкой посередине. В беседке этой на стульях из мореного дерева, за круглым, резным столиком, пили чай с печеньем известный уже Сократ и незнакомый молодой человек атлетического сложения.
Сократ кивнул Ване головой и махнул приглашающе рукой. Ваня тут же откликнулся на приглашение, и почти бегом направился к беседке, заметив по дороге, что « преследовавший» его до сего момента пластиковый тротуар, сдулся, как воздушный шарик, и исчез.
– Видимо на этой полянке разрешено по травке побегать. – подумал Ваня, ворвался вихрем в беседку и с маху плюхнулся на третий, свободный стул.
– Ну, здравствуй, герой! – приветствовал его Сократ. – Наливай чайку, бери печенье. Да убери со своего лица глупую улыбку, разговор нам предстоит очень серьезный.
Кудрявый, черноволосый парень атлетического сложения весело рассмеялся, хотя особого юмора в словах Сократа не было. Ваня налил себе чая из серебряного чайника и спросил голосом капризного ребенка:
– А сахар где? И ложки не вижу!
Парень опять залился идиотским, как показалось Ване, смехом, и он в ответ сердито буркнул первое, что пришло в голову:
– Смех без причины – признак дурачины!
Но парень не обиделся, а снова весело заржал, снисходительно посматривая на гостя.
Сократ покачал укоризненно головой и произнес:
– Ахилл, ты мог бы себя поприличней вести? А тебе, Ваня, пора уже знать, что дел ты наворотил таких, что всем миром сто лет не расхлебать. Вот потому и разговор серьезный! Вот потому и смех неуместен… Это тебя, Ахилл, касается... А чай, Ваня, уже сладкий, и сахара в нем ровно столько, сколько нужно человеку для нормального пищеварения. А ложки здесь вообще ни к чему. Это вы в России хлебаете чай, не вынимая ложки из стакана, и вечно себе в глаз попадаете!
Ахилл опять было ухмыльнулся, но успел лишь хрюкнуть, получив от Сократа упреждающий подзатыльник. Это был так неожиданно, что и Ваня, в свою очередь, расхохотался.
– А вот тебе плакать надо, Ваня! – вздохнул Сократ. – Смех в твоем положении – признак слабоумия, ты уж извини за откровенность. Я же сказал, что ты таких дел наворотил, что весь Департамент Стабильности на ушах стоит, и еще не решил, что с тобой делать. Половина сотрудников желают видеть тебя в вечной ссылке, а другая половина, в том числе и я, думают, что ты еще способен исправить положение. Причем гораздо быстрее и лучше других.
– Что же я наделал?! - непонимаюше воскликнул Иван.
– Что наделал? А ты сам не понимаешь?...Впрочем, в твоем проступке есть и часть моей вины. Когда мы встречались там, на Земле, я должен был сразу отправить тебе в Галактический Межпланетный Центр на учебу, а я этого не сделал. Хотя у нас не принято отправлять вновь появляющихся воинов Света на учебу без дополнительной проверки. Да и впечатление ты произвел неплохое, вроде проникся моими разъяснениями про маятник бытия... Кто же знал, что от помощи умирающим ты перейдешь к убийствам. Причем настолько быстро, что никто и глазом не успел моргнуть. Мы ведь, знаешь, тоже не всесильны!
Ваня опустил голову и глубоко задумался. Никто его не торопил, и он просидел молча не менее двух минут. Потом вздохнул, придвинул было к себе чашку с чаем, вновь отодвинул, и сказал со вздохом:
– Знаете, Сократ, пообщавшись с Вашим живым садом, я многое переосмыслил. О ценности человеческой жизни, о смысле бытия и, наверное, не стал бы уже убивать бандитов в кафе. Иное дело педофил, которого я застал на месте преступления. Тут я ни о чем не жалею.
– И напрасно. Педофила надо было сдать правоохранительным органам, а не вспарывать ему живот.
– Он получил, что заслужил! – упрямо сказал Ваня.
– Возможно. Но ты случайно не помнишь, какими намерениями вымощена дорога в ад? Причем только намерениями, а не действиями.
– Я готов отправиться в ад вслед за этим ублюдком! Лишь бы спасенный ребенок был жив и счастлив! – вновь заупрямился Ваня.
– С чисто житейской точки зрения может и правильно. Только в ад не надо стремиться, даже в мыслях. Он действительно существует, и там очень плохо. Хотя сказка про котлы с кипящей смолой и мучающихся там грешниках, полная ерунда. Но мы видим природу вещей более глобально. Мы видим и прошлое и будущее, и обязаны сохранять гармонию не только в конкретный промежуток времени, но и на стыке времен…
– Что же я такого смог сделать необратимого? На мой взгляд я просто слишком сильно качнул маятник, но это не фатально… Да, вы правы, конечно, что это аукнется где-то, и пострадают, как всегда, невиновные. Да! Но я не могу спокойно смотреть, как убивают на моих глазах. Понимаете, не мо-гу!
– Поэтому ты еще не воин Света, а уж воином Тьмы не станешь никогда.
– Это уж точно! Всех бы их…
– За что? – спокойно спросил Сократ. – Вот рядом со мной сидит Ахилл, и он как раз воин Тьмы.
– Что!? – вскричал Ваня, и стал вставать из-за стола с совершенно читаемыми на лице намерениями.
– Сидеть! – приказал Сократ, и Ваня без сил плюхнулся на стул, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Тебя так и держать на поводке, или ты, наконец, совладаешь со своими эмоциями? Тем более, что за тобой наблюдает весь Департамент Стабильности, а, значит, решается твоя судьба. Ты сможешь взять себя в руки?
– Смогу! – прохрипел Ваня, еле ворочая языком.
– Тогда сиди спокойно и слушай! И знай, что попытка повторной агрессии по отношению ко мне или Ахиллу, обеспечит тебе вечную ссылку. И ты даже не узнаешь, за что конкретно тебя туда отправили. Ты понял меня?!
Морально раздавленный Ваня только грустно кивнул в ответ.
– Хорошо. Тогда ответь мне для начала на один единственный вопрос. Смог бы ты теперь, после полученных от нас сведений, пройти мимо убиенного тобой маньяка, не пытаясь спасти девочку?
– Нет! – не задумываясь ответил Ваня.
– А стал бы вспарывать живот насильнику, или сдал его в соответствующие органы?
– Сдал бы...
– Хорошо. – сказал Сократ. – Ты сказал правду, и это тебе в плюс. Но посмотрим, как ты дальше будешь реагировать на те сведения, которые сейчас от меня получишь.
– Постараюсь нормально реагировать, - пообещал Ваня.
– А вот стараться не надо. Надо просто нормально реагировать, без всяких мыслей о том, как это будет воспринято… Я тебя запутал?
– Нет, все ясно. Вы поставили мне сразу две задачи: понравиться вашему Департаменту и одновременно не кривить душой. Но это невозможно. Ложь сразу же вылезет наружу. Поэтому ваша шутка не удалась.
– Шутка, говоришь! – опять вмешался Ахилл и хихикнул.
– Сократ, – попросил Ваня, – вы не могли бы дать этому типу еще один подзатыльник?
– Это можно, заслужил. – согласился Сократ, и влепил Ахиллу так, что он чуть головой в стол не врезался.
– Ахилл неожиданно весь скривился от обиды, и через мгновение заплакал навзрыд.
– Ну, что ты, маленький, не плач! – спохватился Сократ, прижимая его голову к своей груди. – Я не хотел тебя обидеть, так получилось, извини!
И Ахилл, вытерев рукавом слезы, тут же широко заулыбался.
Ваня только рот раскрыл от изумления, сожалея уже о том, что спровоцировал подобное развитие событий.
– Видишь ли, Иван. – сказал Сократ. – Это у него профессиональное. Он ведь одно дело с Воинами Света делает. Только вынужден иногда потворствовать злу, чтобы еще большего зла не произошло. Вот так вот! Поэтому он немного циник, как любой врач на Земле. Вынужденный циник. Чтобы не сойти с ума. Ведь ни свет, ни тьма сами по себе не несут ни положительной, ни отрицательной энергии. Просто люди испокон веков ассоциируют тьму со злом, а свет с добром... Неверно ассоциируют. Тем более, что без зла не было бы добра, равно как без смерти не было бы жизни. А жизнь есть непрерывная борьба за существование. Борьба как со злом, так и с добром. Поэтому, уничтожив все зло на Земле, мы остановим маятник бытия, а, значит, и само бытие. Отсюда вытекает, что цель наша состоит в другом – привести колебания маятника к такой амплитуде, которая упорядочила бы борьбу между добром и злом, и не остановила развитие человечества… А теперь, ответь, Иван, кому труднее приходится – тебе или Ахиллу?
– Здесь и сейчас мне.
– А вообще?
– Некорректный вопрос.
– Почему?
– Я не Воин Света.
– Представь, что ты именно он.
– Уже не могу представить.
– Поясни свою мысль.
– Если Воин Тьмы потворствует злу, хоть и из благих побуждений, то Воин Света, как я понял, обязан его просто не замечать по тем же причинам. А для меня, что потворствовать, что не замечать – вещи одного порядка. Да, там, где-то, когда-то будет лучше. Но если я увижу творящего зло прямо перед собой, то вся теория маятника и мировой гармонии мигом вылетят из моей головы. А потому, как бы я в итоге не поступил, я буду корить себя до конца дней. Поскольку не могу быть циником даже поневоле.
Сократ замолчал ненадолго, потеребил подбородок в задумчивости, а потом спросил каким-то печальным голосом:
– Представь себе такую ситуацию: ты видишь, как пьяный мужчина убивает ребенка. И в тоже время прекрасно знаешь о том, что это не маньяк, а человек, находящийся в состоянии аффекта. И он ни разу еще никого не убил, и не убьет никого в дальнейшем. А вот ребенок этот станет настоящим чудовищем, что ради грошовой наживы заберет жизни более ста человек. Как поступишь?
– Не знаю. – пробормотал Ваня после довольно большой паузы.
– Выбирай. От твоего ответа очень многое зависит.
– Все равно не знаю!
– Что же, по крайней мере честно.
– А я вообще не умею лгать. Так что ваши ухищрения не принесли мне ни пользы, ни вреда.
Сократ вдруг застыл, словно прислушиваясь к чему-то, потом кивнул головой и сказал с улыбкой:
– С преимуществом в три голоса хранители проголосовали против Вашей ссылки. И этот вердикт уже не подлежит отмене. Но, хотя бы из чувства ответственности Вы должны попытаться исправить тот вред, что нанесли. Вы согласны?
– Я согласен. Мне бы еще знать, какой вред я нанес, и что должен сделать. Кстати, почему Вы со мной на «Вы» перешли?
– Потому что обращаюсь к Вам официально, как представитель департамента стабильности.
– Я слушаю.
– Давайте сначала разберем Ваши похождения, и те, мягко говоря, неприятности, что Вы доставили всем нам.
– Давайте. Только у меня одна просьба. Называйте меня на «ты». Так моей душе уютней.
– Хорошо. Ахилл, ты можешь быть свободен. Иди, занимайся своим делом. Сначала о спасенной Вами девочке. Она проживет долго, но замуж не выйдет, детей не родит, ни вреда, ни пользы от нее не будет.
– Я спас ребенка не ради будущей пользы Отечеству, а ради самого ребенка.
– Правильно, согласен. Но вот убив маньяка, Вы нанесли Отечеству непоправимый вред. Это был талантливейший ученый, стоящий на пороги великого открытия в области нанотехнологий и ракетостроения. Оставалось каких-то три дня, и Россия оказалась бы впереди планеты всей в космосе, обороне, машиностроении и т. д. и т. п. Сейчас же это открытие умерло вместе с ним. Только через пятьдесят лет человечество сможет повторить его научный подвиг, но это произойдет уже не в России, а в Китае.
– Печально! – искренне воскликнул Ваня.
– Да, – согласился Сократ. – Для России печально. Но для человечества не фатально. Далее... В известном тебе кафе ты перебил банду Беса. Я уже не говорю, что это противозаконно, но ты тем самым расчистил территорию для других банд. И они этим, конечно, воспользуются. А, значит, начнется настоящая война с погонями, стрельбой, заказными убийствами, в которой пострадает и много законопослушных граждан. Ты этого хотел?
– Н-нет! – через силу процедил Ваня, внезапно став белым, как мел.
– Впрочем, один законопослушный гражданин уже убит. Простой работяга, отец восьмерых детей. Единственный, кстати, многодетный отец в районе. И, знаешь, кем он убит?
– К-кем? – почувствовав уже неладное, спросил Ваня, еле ворочая языком.
– Тобой! – безжалостно сказал Сократ. – Одна из запущенных тобой тарелок вылетела в окно и убила бедного работягу наповал.
Ване внезапно стало плохо. Он схватился за сердце, стал полуоткрытым ртом хватать воздух и внезапно завалился на левый бок.
– Так мы тебе и дадим умереть! – воскликнул Сократ, перегнувшись через стол и схватив Ваню руками за голову.
– Ваня почувствовал приток жизненной энергии, остановившееся было сердце вновь заработало, дыхание восстановилось, и он почти успокоился. Только руки дрожали мелкой дрожью.
– А ты, Ваня, слаб оказывается. – задумчиво произнес Сократ. – Хотя иногда в такой слабости и скрывается истинная сила…Насчет семьи этого работяги не беспокойся. Хоть это в наши обязанности и не входит, но мы полностью обеспечим ее всем необходимым. А теперь о самом страшном…
– Что еще может быть страшнее? – пробормотал так и не пришедший в себя Ваня.
– Ты не читал рассказ Рея Бредбери о том, как один путешественник во времени раздавил в палеозое бабочку, а когда вернулся в наше время, там все поменялось?
– Читал.
– Это для вас, землян, фантастика, а для нас суровая реальность. Такие случаи не редкость, и нам их частенько приходится предотвращать. Но бывают ситуации гораздо хуже. Потому что времени, как такового нет. Есть плоскость бытия, по которой можно двигаться в любом направлении. И связь времен для нас не историческая и культурная традиция, а реальный факт. Можно перемещаться в прошлое, в будущее, в параллельные миры, но с большой осторожностью. Ибо ненароком можно порвать хрупкую ткань мироздания, и тогда параллельные миры начнут схлопываться, а будущее перемешается с прошлым. И наступит конец всему. И ты эту ткань порвал.
– Я!? Да как!?
– Сейчас объясню. Если в рассказе Рея Бредбери вмешательство в прошлое перевертывает будущее, то на самом деле и будущее может изменить прошлое. Родные души чувствуют друг друга не только на расстоянии в пространстве, но и во времени. Была в России такая деревня, Берендеевка. О ней никто не помнит, но в Великую Отечественную это был маленький Сталинград. Она пятнадцать раз переходила из рук в руки, пока комбат Бессонов со своими ребятами не взял ее окончательно. Но история начала меняться, поскольку по новой ее версии комбат немного замешкался, услышав из будущего крик о помощи, и получил пулю в сердце. А кричал его внук, криминальный авторитет Бес. Да, случается, что яблоко от яблони далеко укатывается…
– Но почему я!?? Сколько в России убивают людей, и ничего подобного пока не случалось!
– Подобного – да, не было. Похожее случалось. Но мы все легко устраняли. Сейчас же нам грозит катастрофа вселенского масштаба. Потому что в отсутствии комбата Бессонова взять деревню не смогли. И поэтому немцы прорвали оборону русских и наваляли столько непредусмотренных историей трупов, что из настоящего в ближайшее время могут исчезнуть в никуда более двух миллионов человек. А это такой прорыв в мироздании, такой вселенский ералаш, что спасти разумную жизнь в галактике смоет только уничтожение планеты Земля в данном измерении. Или же ты. Теперь уже доказано, что только ты заменишь в прошлом комбата Бессонова и исправишь положение. Причем ты не только должен взять Берендеевку, но и провоевать еще чуть более двух месяцев. Комбата Бессонова убили в конце июля. Но тебя мы вытащим изх прошлого в нужный момент.
– И все же, – задумчиво сказал Ваня, – я не понимаю, почему именно мой выстрел в бандита, порвал ткань мироздания.
– Потому что ты клон. Потому что тебя не должно было быть вообще. Ты вневременной феномен. Никакие опыты твоего создателя не могли в принципе привести к твоему появлению. Ты появился из ниоткуда, да еще с такими способностями, что ни в какие теории не укладывается. Потому что это ты, сам того не ведая, усилил ментальный сигнал Беса и погубил героического комбата. И теперь только ты сможешь стать на его место! Причем тебе для этого и гримироваться не надо. Ты полный его двойник, что является еще одной неразрешимой загадкой. Что скажешь?
– Каждый должен отвечать за свои поступки. Я согласен.
– Хорошо. Тогда мы вложим в твой мозг все необходимые знания для данной операции и завтра же отправим на войну.
– Я готов. Только ответьте мне еще на несколько вопросов.
– Валяй!
– Значит у Петровича ничего не получится с клонированием его жены.
– Нашел сейчас о чем волноваться. Нет, конечно.
– И как быть с беременной Ларисой. Как сделать так, чтобы она не волновалась, чтобы у ней не случилось выкидыша?
– Мы позаботимся об этом. Ты неожиданно уехал по делам в такое место, откуда нельзя ни позвонить, ни по компьютеру связаться.
– Она не поверит.
– Ты не знаешь наших возможностей по внушению. Кроме того, она почти каждый день будет получать от тебя слюнявые любовные письма в конверте, со штампом на марке. А теперь пойдем, время не терпит!