Сгущались сумерки. Маленький городок, благоухая летом, погружался в сон. Сквозь нежнейший, как вуаль, туман, окна, напротив стоящего дома, выглядели сказочно – маняще: все подсвеченные разноцветьем сдвинутых штор.
Вглядываясь в эти окна, Ликуся мечтала, что когда-то и у них с мужем будет своя квартира и вот такое же окно, как там, с нежно – сиреневыми шторами. А пока… она ждала мужа с работы. Стараясь скоротать медленно тянущиеся минуты, представляла, как Серёжа подъедет к дому и, как всегда, крикнет озорно на весь двор:
- Ли-куся! От чего Ликусино сердце замирало до головокружения, напоминая ей первое свидание, когда она, по неопытности, целуя, основательно прикусила Серёже губы. На что тот от неожиданности, прошептал невнятно:
- Ли…кус…
И глядя, как та не на шутку испугалась, поспешил утешить, придумывая на ходу, что для него она – Ли-куся, а не Лика. Это рассмешило обоих, но имя не только прижилось, а стало паролем их страстной любви. И никто больше не смел её так называть. Несмотря на то, что женаты не один год, это-Ли-куся, произносимое мужем с придыханием, стало и залогом их верности. Да и не было повода для ревности: всегда предупреждали друг друга о том, что задерживаются. Но сейчас его мобильный телефон не отвечал.
Время шло: час, другой… Подъезжающие к дому машины всё больше вызывали раздражение: среди них не было Серёжиной. И как не пыталась успокоить саму себя, волнение всё же вползало в душу и накаляло мозг, будоражущий тревожными мыслями сердце. Картины одна страшнее другой: то казалось, что сломалась машина и Серёжа никак не мог устранить неполадки в автомобиле, то и вовсе бездыханный лежит на дороге, то…Ликусины глаза уже блестели от набегающих слёз, губы от волнения дрожали:
-О, Боже, ну почему не птица, полетела бы…
И уже, вовсю рыдая, читая молитву Пресвятой Богородицы, просила спасти её Серёжу. Она металась между окнами, только заслышав гул машины: туда-сюда, туда-сюда! И вдруг…резко остановилась, пробегая мимо зеркала: из зеркала на неё смотрела полнеющая женщина, маленькая, жалкая, с распухшим от слёз лицом. И как выстрел, мысль:
- Да у него же другая - моложе, стройнее. Да, да-точно! Вот почему одел светлую сорочку, ведь всегда же ездил в тёмных. Это точно для неё, другой. А почему бы и нет? Серёжа – красивый и достоин красивой женщины. А она?...сдобная булочка… О, Господи, это мама наградила её пышностью. А бабушка?! Как необъятный каравай, вечно жующая и причитающая:
-Ешь, ешь – пока рот свеж.
-Ликуся застонала, как от зубной боли. И уже ей иначе виделось отсутствие мужа. Всхлипывая, стала причитать:
-Бедный мой Серёженька, ему просто надоело смотреть, как она безуспешно борется с полнотой: бесконечные диеты, кашки-малашки, разговоры с подругами на одну и ту же тему. Вот, вот – от лучшей подруги ведь ушёл муженёк к стро-о-ойненькой. И та ей, дуре,только вчера втолковывала, что допрыгается и она: бросит её Серёженька, ведь такие как он, нарасхват. Слёзы полились с новой силой.
-Да, это только она виновата – сверлило в голове.
-Всё! И слова ему не скажет, как ждала, как переживала. Её Серёжа имеет право на счастье! Ну и пусть, что с другой, лишь бы ему было хорошо. Ведь настоящая любовь, (а у неё настоящая), определяется счастьем любимого! А значит??... должна отпустить к другой?- от этой мысли аж ахнула.
-Как? Да её Серёженька не такой! Он из серии настоящих мужчин! Как так могла о нём подумать?! Значит…с ним что-то случилось. Быстрее, быстрее надо к нему бежать… Куда? О, Господи, к соседям, у них машина… Быстрее ехать, искать его, только бы успеть – шептали губы. Плечи её содрогались от рыданий, разрывающих сердце болью; пальцы не слушались: ключ ну никак не хотел попадать в замочную скважину…
Неожиданно дверь распахнулась – на пороге стоял Серёжа, живой и невредимый. И тут вся боль и горечь ожидания слились в одном крике:
- Как ты мог? Ну как мог так со мною? Оторопев, Сергей попытался что-то сказать. Но, куда там! Ликуся ещё больше распаляясь, кричала, доказывала, как ждала, как умирала каждую минуту от страха за него и что даже рада видеть его с другой, лишь бы жив был.
Уловив момент и повысив голос, Сергей стал объяснять, что по-прежнему любит только её, а она многого требует: но не может он любить также, как она – он любит своей любовью, а она – своей.
Ликуся вздрогнула и обмякла:
-А я думала… у нас… одна любовь на двоих.
Сергей облегчённо выдохнул:
-Одна, глупенькая… Но я же – Мужчина, а ты – Женщина.
Ли…куся…
Валле Дан