25 августа 2012 года состоялся 2-ой Поэтический фестиваль в Выборге. В этой подборке собраны стихи красных роялистов, которые выступали на фестивале. Фотографии можно посмотреть здесь: http://foto.mail.ru/mail/redpiano/164/slideshow. А здесь - видеорепортаж о нашем фестивале: http://vyborg.tv/video/~videoshow/3203
***
Александр Разгадаев - организатор и вдохновитель фестиваля!
(www.stihi.ru/avtor/meteovolk)
Скучать по снам
Застыли звёзды леденцами мятными,
ко взгляду прилипают сквозь окно.
Скучать по снам - такое есть занятие,
пускай оно не каждому дано.
Занятие бедовое, пропащее -
не ловятся «алмазы» на крючок,
и бьёт в глаза ночное настоящее,
расширив апельсиновый зрачок.
Зовёт под чёрный свод слепая улица,
играя вальс неспящих на трубе.
Мои мечты о снах когда-то сбудутся,
и в них картинки только о тебе...
Отарщик небесный
Проливая звук свистящий,
солнцу дуя на бока,
на ленце
небес отарщик погоняет облака.
Всё ругает стадо прозой,
кто устал- хлыстом подъём.
И текут овечьи слёзы
в заскучавший чернозём.
Подбирая дня рисунки,
тронет локтем звёздный ковш,
из его пастушьей сумки
в небо сгинет лунный корж.
Он бредёт в траве лазурной,
разгоняя миражи.
Нет у ветра перекура-
ход молочный сторожит...
***
Юлия Белохвостова
(http://www.stihi.ru/avtor/julia05)
Покой
Да, теперь я знаю, какой бывает покой:
у него загорелые плечи,
и каждый вечер
ни волны, ни ряби, ни берега - так, рекой
разливается полноводная бесконечность.
Можно в ней размеренно плыть, усмиряя прыть,
погружая ребром ладони в ее бездонье,
и руками мысли в воде, словно рыб, ловить,
ни одной так и не поймав, и даже не вспомнив.
А еще под утро, пока в сиреневом облака,
и окно, открытое настежь, не дышит зноем,
в беспокойное море жизни впадает река
- ни волны, ни ряби -
медленного покоя.
Я так неразборчива!
А в этом году тополя разговорчивы,
Я слушаю их голоса шелестящие...
И в поводах к радости я неразборчива:
Пусть будут они не совсем настоящие,
Пусть будут они тополями нашёптаны,
Пусть будут напеты ветрами нестройными,
Неровно - мазками - покрашены в желтое,
По старым фасонам без выдумок скроены...
Но только - без боли, без соли и горечи,
Пусть вяжут язык, как восточные сладости.
Я в привкусах сладкого так неразборчива,
Я так неразборчива в поводах к радости!
***
Александр Спарбер
(http://www.stihi.ru/avtor/ass222)
Пьяное
Погляди – за окошком зима. И над голыми кронами,
над балконами башен, подставивших ветру бока –
растекается воздух – тягучий и полный воронами –
черно-серыми пифиями, фанатками Спартака.
Завтра грянет весна! – так кричат они. – Снова зелеными
станут ветки, деревья; пробьётся, окрепнет трава,
и тогда, и тогда – мы закружимся над стадионами!
Завтра грянет весна! Завтра грянет весна! – но сперва –
(так пророчат они - распростёрты, крикливы, юродивы –
им известно скрипенье веков и биенье минут) –
– Но сперва, но сперва – вы помрёте, помрёте, помрёте вы,
И все матери ваши помрут, помрут, помрут!
Обними меня.
Заверни меня в кокон. Зачем всё так кружится…
Воздух полон воронами – так, что не видно ни зги…
Пожалуйста,
помоги мне укрыться от этого ужаса
Пожалуйста,
помоги.
Другая жизнь
а ты все время шаришь в пустоте
…и дом не тот, и жители не те
а те, что были, сгинули куда-то
и бродишь ты по лестницам пустым
где только сизый сигаретный дым
остался… от кого?
обиты ватой
пороги, стены, двери…
но порой
мелькнёт в проёме кто-то дорогой,
до странности, до ужаса похожий –
и силишься позвать
но нем твой крик,
тяжёл неповоротливый язык –
и ты не можешь, ничего не можешь –
и… просыпаешься
и плачешь, и дрожишь
и приближается совсем другая жизнь
она стоит за вешалкой, в прихожей
глядишь в окно – а там гуляет дождь
идёт, идёт – и ты под ним идёшь
и ни окликнуть, ни позвать…
не можешь
***
Галина Самойлова
(http://www.stihi.ru/avtor/linasmlva)
Северное небо
Упало небо с белой вышины…
Плашмя летело вниз – но зацепилось
За иглы разлохмаченной сосны..
Затормозило… и остановилось..
Разглядывало землю, не спеша –
Что торопиться, времени навалом
Раз не разбилось сразу, не упало,
То можно жить… и медленно дышать,
И птиц держать… в тяжелых облаках
Копить дожди, чтоб ими прикоснуться
К белёсым мхам, рыбёшкам в ручейках
и ягодникам на полянах-блюдцах…
Катать по кругу солнца жёлтый блин…
И, как подол, подставить край – не жалко!-
Для баб, что вверх закидывают прялки
Чтоб пряжу побыстрее отбелить.
Сумерки
Уютен мир домашнего божка,
Живущего в обшарпанном комоде:
Ему чуланный полумрак угоден…
Он вечность пьет из белого горшка
С отбитым краем, заедая хлеб
Мгновений – тишиною запустенья,
И сумрака таинственные тени
Разложены, как вещи на столе.
Здесь пахнет базиликом, чабрецом,
Ненужное соседствует с полезным,
И в медный век вживается железный,
Как сеть морщин в прекрасное лицо.
***
Алекс Рудов
(http://www.stihi.ru/avtor/arudov698)
Иллюзия Ши
Два мудреца заспорили неистово,
гуляя вдоль прекраснейшего сада.
Один кричал: "Искусство- это истина,
ему учиться по канонам надо.
Мазки и ритмы слова или красок,
накладывать на холст вселенской глади,
рисуя откровенья стертых масок
влиянием небесных перекладин.
Учить юнцов видению и линиям,
художников - законам красоты."
Второй вздохнул и молвил: "Небо синее...
Его глазами сможешь видеть ты?"
Рыбы ждут, они не ели
Тихо лег в тумане пруд шкурой тающих рисунков.
Падал солнца изумруд, пробивая в мехе лунки.
Растворялся лед зимы и ломался в пирамиды,
Где весной гуляли мы и несли свои обиды:
Церковь остовом времен занимала правый берег,
Шел столетий батальон, заставляя сердце верить,
Слушать свежую капель и мелодию порывов,
Это прошлого апрель разговаривает с рыбой.
Он рассказывает ей: про любовь княгини Ольги,
Вмиг проводит параллель смутных лет кровавой "польки",
Рыба слушает и ест , ждет: крючок закинут люди,
Набирает сочный вес и идет монаху блюдом.
Грустным эхом вторит май, вспоминая кавалеров,
Письма голубем и лай из охотничьих вольеров,
Cтоном бегает в лесу возле кладбища французов,
Прячет старую косу в зелень летнего картуза..
Тихо спит в тумане пруд талой шкурой из рисунков,
Время словно изумруд, вынимает из шкатулки -
камень берега и снова отдает его апрелю,
крошит призраки миров.
Рыбы ждут, они не ели...
***
Александра Инина
(http://www.stihi.ru/avtor/cln15)
Иероглиф
Я хочу научиться писать по-японски
Сверху вниз
О том как падает солнце
Лепестком дикой сливы
Вывожу
Черной тушью белых танцующих птиц
Ты вынимаешь цветок
Из моей прически
Распускаешь пояс
Я рисую первый свой иероглиф
Шел кот
Шел кот сквозь золото и снегопад
И путались снежинки в рыжей шерсти,
И путались времен предместья,
Смещаясь с декабря на март.
Снежинки задевали за живое
И цепенела в инее трава,
И цепенела до тепла в словах
Надежда с верой и любовью.
А дальше по смещению оси,
Сдвигая бегунок коры разломов,
Сдвигая смысл в избитых идиомах,
Дождь моросил и моросил.
И собрались корабль строить Нои,
Но шар земной по сектору пустынь
Уже купал в огне деревья и кусты:
И плакать небу нечем было в зное,
И плакать небу не хватало сил.
Кошачье Дао – выцветший забор,
А райские сады - бурьян колючий
И солнце бурями грозит все круче, круче...
Но как-то все мы живы до сих пор
И кот идет, и продолжается забор.
***
Дмитрий Ревский
(http://www.stihi.ru/avtor/sphinks)
Такое чувство
Оно нахлынет постепенно, затапливая взгляд и рот,
морской волною в клочьях пены, обвалом кремневых пород,
обрывом цепи, гулким взрывом в слежавшихся окопах дня,
когда ты искоса, тоскливо, бесстрастно взглянешь на меня.
Оно придёт воспоминаньем, всё отравляя в тишине –
твои беспечные старанья остаться где-то на луне,
вовне, одной, простой, чужою, с тенями серыми паря,
с располовиненной душою, как старый лист календаря,
с отрывом по пунктиру, сгибу, наотмашь, страстно, наугад -
как мимолётное спасибо за непасьянсность наших карт…
Оно накроет одеялом больного дня больные сны,
смеясь чернеющим провалом пространства внутренней тюрьмы,
когда под настом, долгим настом, в собачьем лае и зиме,
я вспоминаю нас, как на смех, назло - доставшемуся мне…
И обретаю - не с тобою - в чужой сгустившейся дали,
и отголосок прежней боли, и ленту красного подбоя,
и шаг по мраморной пыли…
Бусина печали
Пришедшее шутя спросило чаю,
да загостилось более, чем на год...
Лежащие в коробочке печали
перебрало, назвав по именам, и
нанизывать уселось, разделяя -
на утро, и откладывая на ночь...
Нашедший повод для шального лая,
дворовый пёс уже привыкнул малость
к тому, что гостья не уходит прочь, и
почти родня хозяйскому жилищу...
Свистало в поле, где привычно свищет,
досвистывало, улетая в рощу...
Мир оказался безупречно проще,
когда заговорили с ним о личном,
когда открылись более, чем на день,
и пили молоко в ковше прилунном,
записывали в нотные тетради
всю дождевую музыку июня.
А лето сторожило у сторожки,
считало птиц, мешало краски лесу...
И каждый день был бесконечно прожит,
и это было правильно и лестно...
Мир спал котом у левой ножки стула,
за окнами свивались ветви в чары...
Пришедшее умело подмигнуло,
и отложило бусину печали...
***
Анна Арканина
(http://www.stihi.ru/avtor/arcana)
перелетное время
Плохо помню,
как я одна оставалась
в переходах осени, на краю -
/там на край сбежалась такая жалость,
до сих пор не ведаю что творю./
почему по крошкам и осторожно
собираю все артефакты дня:
как вела к тебе, упираясь, дорожка,
а потом легко увела меня.
как взлетала в небо стальная птица
и крылом цеплялась за облака…
мне её полет почему-то снится,
только ты не снишься мне никогда.
как смешно вздымалось, ну, точно парус!
платье красное выше худых колен,
и твое лукавое: «я останусь»,
и зажатый крепко в руке билет.
перелетное время, в часах секунды
мелко крошатся - их неучтенный бой…
выпадает снегом на парк безлюдный
покрывая прошлое под собой.
Про Это
Черный рояль говорил про Это
Треснувшим голосом Дебюсси
Нас у порога заждалось лето
Выйти к нему - не хватало сил…
Мы так дышали - живя любовью…
/Памятен каждый щемящий вздох/
Время сочилось сквозь поры солью
В переплетении рук и ног…
Мы одомашнили шум прибоя:
Голые волны и чаячий крик.
Нас на земле было сколько? Двое?
Мир не досчитывался двоих…