В последнее время радио, телевидение, газеты чуть ли не ежедневно преподносят нам сообщения о стихийных бедствиях: то цунами, то снегопады, полностью парализующие транспорт, то наводнения, то лесные пожары, то сход лавин. Прямо-таки конец света! Можно подумать, что раньше всего этого не было: ни наводнений, ни пожаров, ни лавин.
Всё было, и так же регулярно, как сейчас. Но в советское время обо всём этом старались промолчать, а теперь, наоборот, вовсю смакуют.
Слышали вы, например, о том, что цунами полностью уничтожил в 50-ые годы город Северо-Курильск? Вряд ли. Об этом мне рассказал очевидец этой катастрофы, поэт Иван Олейников, служивший в то время радистом на боевом корабле.
Но даже, когда информация и просачивалась на страницы газет, как, например, Ашхабадское или Ташкентское землетрясения, то она была настолько скупа, что порождала вымыслы и домыслы. Об Ашхабадском землетрясении упорно ходили слухи, что это никакое не землетрясение, а испытание на живых людях атомной бомбы.
Наверняка есть статистика стихийных бедствий, но её замалчивают теперь, как раньше замалчивали сами случаи. Кому-то выгодно держать население в страхе или заполнять сенсациями информативный вакуум.
Мне лишь однажды, и слава богу, пришлось быть свидетелем стихийного бедствия – урагана, пронёсшегося по Воронежской области и городу Воронежу в августе 1961 года. Мы были в Воронеже на преддипломной практике на заводе, изготавливавшем секции центральных кондиционеров. Завод расположен на левобережье реки Воронеж, километрах в двух от реки. Собственно город расположен на высоком правом берегу, а между заводом и рекой – травянистые пустоши.
В день, когда всё это случилось, я был в цехе у окна с видом на реку и город. Внезапно потемнело, погромыхивало, зигзаги молний то и дело озаряли окрестности. И вдруг город исчез – это ураган гнал перед собой тучу пыли. В следующее мгновение ураган выдавил стёкла моего окна, а меня самого отбросил к дворовому фасаду цеха. И тут же раздался мощный взрыв – надувной газгольдер с водородом сорвало с мачты и бросило на оголённые провода. Во дворе на привязи стояла лошадь, так ураганной волной её буквально примотало к столбу, к которому она была привязана. И тут всё исчезло, только шум ливневых потоков и дробь ударов градин об асфальт.
Боюсь соврать, но мне кажется, всё это продолжалось не более 10 минут. И вот уже снова сияет солнце, и только потоки воды и следы разрушений напоминают о случившемся.
Мы возвращались в общежитие с завода пешком: трамвай не ходил – всюду валялись поломанные и выкорчеванные деревья и порванные упавшими деревьями провода. С реки несли убитых уток и гусей. Парадная лестница- спуск к реке была засыпана чуть ли не на метр песком. Ураган выбил все стёкла на наветренной стороне зданий, сорвал крышу со здания театра и даже кое-где свалил кирпичные заборы. В общежитии не было ни света, ни воды.
Однако уже к утру трамвайные пути были расчищены от завалов, было восстановлено электро- и водоснабжение, заработал транспорт. В Воронеж из соседних областей было направлено стекло, шифер и другие строительные материалы. В местной газете было сообщение о случившемся: оказывается ураган прошёл узкой полосой как раз по центру города, не задев предместья, сообщалось о сумме материального ущерба и утверждалось, что человеческих жертв нет. Последнее ни подтвердить, ни опровергнуть я не могу, так как слышал лишь о травмах, переломах, ушибах. Хотя трудно поверить в то, что никого не убило падавшими деревьями и снесенными крышами.
Человечество пока бессильно противостоять разбушевавшейся стихии, но людей не надо запугивать, ибо страх обезоруживает. Важнее пытаться прогнозировать и вовремя предупреждать о надвигающейся катастрофе. Тот же ураган в Воронежской области, зародившийся в 600-х километрах от города, не за пять же минут преодолел это расстояние.