Прошу заранее прощения, если данный текст оскорбит чье-то высокое сознание.
Эта история правдива? Возможно.
В ее оценках буду я осторожен.
Но лгать не намерен в своем пересказе.
Итак….
Часть Первая
1
Лето нежилось в знойном экстазе.
На берегу реки не глубокой
На пляже песчаном сидел с волоокой
Скромной улыбчивой, красавицей в меру,
Мысли направив к ее стройному телу.
Вина подливал ей в белый стаканчик.
Твердил о любви. Что он не обманщик.
Еще подливал и гладил колено.
Красота женских ног первостепенна!
Смущаясь, твердила она ему: «Не спеши».
Какая наивная для своих двадцати.
Смущалась. Пила. Ему ж не до шуток.
Ведь время катилось к завершению суток.
А она без умолку все о глупом трещала.
Но страсть не дремала, изнутри подпирала.
2
Дыхание сбилось. Сжало в подмышках.
В паху занемело. А это уж слишком.
Налил ей еще и придвинулся ближе.
Вокруг осмотрелся. Никто не услышит.
Солнце застряло клубком красным в спицах
Макушек еловых, высотой метров тридцать.
Берег напротив – непролазная чаща.
На пляже не видно даже пьяни пропащей.
Судьба подгадала все для любви идеально.
Бескомпромиссной плотской тяги тотальной.
Река тишиной успокоила страхи.
Давно уж за нежность жизнь не кончают на плахе.
Придвинулся ближе. Приобнял за плечи.
Склонился к губам. Ей крыть, в общем, нечем.
Слегка удивившись, она онемела,
И мягкость наполнила ее стройное тело.
Дрогнули губы. К его губам устремились. Мгновенье одно – они б соединились.
От предвкушения в его затылке кольнуло.
«Я не могу. Не спеши».
«Ну что за дура?»
Какой «не спеши». Отступать уже поздно.
Его намеренья очень даже серьезны.
К чему тянуть время, романтикой бредя.
3
На помощь к нему поспешил ветер,
И юбку задрал, ее бедро обнажая.
Оно опьяняло, разум сжигая
Волнительной спелостью, кожей нагою.
Рука устремилась сама собою,
Скользнула под юбку. Все выше и выше.
«Кричи сколько хочешь. Никто не услышит.
А лучше сама расстегнула бы блузку.
Груди возбужденной не будет в ней узко».
«Прошу, прекрати. Что ты делаешь, милый?»
«Я счастье хочу созидать для любимой.
С чего же иного начинать, как не с секса?»
«Я не хочу. Мне нравиться место».
«К чему эти глупости, шелка и постели,
Когда закипает страсть в твоем теле?»
«В моем ничего нет подобного страсти.
Я тебя ненавижу!» Разорвалась на части
Прозрачная блузка белого цвета.
Упругая грудь отвердела от света.
Помог снова ветер – обнажилась вторая,
Глазницы его сосками пронзая.
Дыханию девушки возбужденно внимая,
Сводили с ума, мир собой наполняя,
Две смуглые сладкие блаженства вершины.
В жизни не видел он лучше картины:
Пляжный песок. Обнаженная дева.
Ее рваная ткань прикрывает несмело.
Тайная страсть в испуганном взоре.
Губы скривились в наивном укоре.
Шепчут: «Возьми меня. Больше силы…
Остановись. Не бей меня, милый…
Сорви скорей трусики. Они только мешают…
Такие грехи небеса не прощают».
«Да, замолчи ж ты и наслаждайся.
Расслабиться, дура, лучше старайся.
Хотя мне понравилось сопротивленье.
Чувствам моим оно придало волненья.
И хватит царапать мне спину когтями,
Что я скажу вечером маме.
Орать прекрати мне истошно на ухо.
Да, замолчи ж ты, упрямая шлюха».
И крепкой рукой ей рот зажимая,
Он двигался к цели своей, прорывая
Последний барьер девичьей гордыни,
За который когда-то невест очень ценили.
…….
4
Пока на волнах плотской неги качало
Он не заметил, как она замолчала,
Перестала царапать и стала кроткой,
Мирно сминая песок мягкой попкой,
Вся растворившись в его безудержной страсти.
Послушная кукла у кукловода во власти.
Это его еще сильней захватило
И он в ней задвигался с новою силой.
С каждым движеньем приближаясь к экстазу,
Он воспарил над пляжем. Не сразу
Сквозь дымку нирваны пришло озаренье
Об истинном смысле ее поведенья.
5
Она не дышала. Лежала бездвижно.
«Я думал, ей нравиться. Как же так вышло?
Не уж то в экстазе сердце ей отказало.
Почему о дефекте сразу мне не сказала.
Выходит убийца я теперь и злодей.
Надо бежать отсюда скорей.
Бежать, но куда? Ее отыщут на утро.
А может сказать, что была это шутка.
Случай несчастный. Ее ведь любил я
Хотел поиграть с ней, но… задушил, бля».
Только сейчас он разглядел на ладони
Следы зубов ее, стиснутых болью.
«Я задушил ее. Вот так штука.
Что ж ты кривлялась, глупая сука.
Дала бы мне то, что просил я – жила бы,
Солнцу смеялась, мартини пила бы.
Лежишь теперь здесь, обнаженная стерва.
А ты ведь была у меня первой.
Статистику портишь своей смертью глупой.
Что ж делать теперь? Избавляться от трупа.
В реке утопить? Закопать в том лесочке?
Вот идиотка! Испортила ночь мне!
Ладно, пока отнесу к перелеску.
6
Тепло неподвижное. Возбужденье не к месту.
Лежит. Издеваясь, раскинула ноги.
А час назад еще была недотрогой.
Склонился над ней. Она шепнула на ушко:
«Возьми меня снова». Ему стало душно.
Мягкая кожа. Послушное тело.
Правой груди он коснулся несмело.
Ему показалось, что она застонала,
Хотя на песке бездыханно лежала.
Голос был четким: «Погладь и вторую.
Я знаю, ты любишь меня даже такую.
Правда, я стану скоро холодной,
Но можешь делать со мной что угодно.
А перестану тебе дарить наслажденье,
Зароешь в лесу червям на съеденье.
Ну что ты застыл. Я же жду твоей ласки,
Или не помнишь ты детской сказки.
Была ведь красавица, звалась она спящей,
Хранилась в пещере в гробу настоящем.
Лежала безвольно. Ждала поцелуя,
Ублажая спасителей напропалую.
И дальше б лежала, и горя б не знала,
И дальше б мужчин ближних сел ублажала.
Но принц-иноземец испортил ту сказку,
Нарушил запрет, поцеловал кареглазку.
И ей ничего не оставалось иного,
Как пробудится его новой женою.
Что было с ней дальше, история скрыла.
Но я знаю точно, что лучше ей было,
Когда возлежала в той темной пещере
Ласку мужскую познав в полной мере.
И я между прочим мечтала о принце,
Но прежде тобой я хочу насладиться.
Возьми меня нежно. Потом возьми грубо.
На свете любовницы нет лучше трупа.
Ну что ж ты стоишь. Поспеши, умоляю.
Ведь время идет, и я остываю.
Коснись. Хорошо. Опусти руку ниже.
Целуй мои губы. Не бойся же. Ближе».
7
Ну как игнорировать просьбу такую.
И он вновь проник в ее плоть нагую.
Задвигался медленно, чтоб не боялась.
Как хорошо, что она первой попалась.
Она идеальна, а он безупречен.
Вот истинный смысл их любви вечной,
Лучших любовников наползающей ночи –
Она не против, а он хочет очень.
Он нежен и ласков. Она безотказна,
Не раздражительна и не заразна,
То тихо стонет, то в голос кричит.
Это ветер играет с ветвями в ночи.
«Ну все. Хватит нежности. Пора брать ее жадно».
Воздух меж тем становился прохладным.
По небу разлились чернилами тучи.
Ласковый ветер стал хлестким и жгучим.
Гроза приближалась с элементами шторма.
«Может небу не нравится подобное порно.
Но это издержки его пошлой морали,
Которую в школе не преподавали».
И тут рявкнул гром оглушительной силы.
«Господь не доволен тобою, мой милый».
И тот час ударил дождь по спине сквозь одежду,
Вмиг промочив до нитки невежду.
Ветер хлестнул по щекам его плеткой.
Она, показалось, улыбнулась с издевкой:
«Небо рассердится, я ж тебе говорила.
Теперь отвечай за все, что здесь было».
Снова ветер ударил по щекам его плетью.
«Что ты пугаешь меня пошлою смертью».
Поднявшись с постели песчаной на ноги,
Он прокричал: «Опоздали вы, боги!»
И средний палец вытянул в небо:
«Чтоб ты, Господь, захлебнулся от гнева!»
Но в тот же миг сквозь небесные тверди
Прорвалась молния иголкой ломаной смерти.
И надо ж было такому случиться –
Ей в его палец удалось впиться,
Сжигая ядом электрической ртути
Его нутро. Лишь успел крикнуть: «Суки!»
И пал на землю, шкварча как котлета.
Так глупо закончилось для него лето.
Часть Вторая
8
«Ну все, прекрати. Мне надоело».
И тот час прозрачнее стало небо.
Она поднялась. Одернула юбку.
Облакам подмигнула: «Ну что? Было жутко?
А мне, если честно, понравилось даже.
Интересно, как скоро его заметят пропажу?»
Голос бесполый звучал отовсюду:
«Какой-то костлявый. Я его есть не буду».
«Ну, снова – здорово! Снова капризы.
Меня утомили твои вечные кризы.
То слишком толстая, то очень костлявый,
То кожа сухая, то подбородок прыщавый.
Ты лучше умерь свои аппетиты.
Его забирай, и мы будем квиты».
«Эгей. Подожди-ка. Ты не слишком ль строптива.
Видно забыла, как все, во истину, было.
Ведь если б не дал я совет тому принцу,
Ты б не покинула во век ту темницу.
Лежала б покорно, как ты умеешь.
А так ты бессмертье нынче имеешь».
«Да на что мне бессмертье твое. Надоело.
Принца того я полюбить не сумела,
Хотя его губы как сейчас помню.
Зачем же ты, блудный, отнял мою волю?
Зачем совратил меня? Ведь я не хотела.
А за строптивость мне награда – пещера.
Лежала во мраке, а потные руки
Немытых ублюдков мне лапали груди.
Щеками небритыми мне царапали кожу,
Кряхтели, сопели, вставали в очередь к ложу,
Елозили мерзко, раздвинув мне ноги,
Порой не умывшись после дальней дороги.
Я ж слышала, как ты в голос смеялся,
Моими мучениями наслаждался,
А после любовников моих убивал
То камнем, то молнией, и поедал».
9
«Что было, то было. У всех своя слабость.
Мне самому это часто не в радость.
Но что же поделать. Моему организму
Нужен белок. Здесь ни капли цинизма.
Раньше хотя бы приносили мне жертвы,
А забывали, насылал гром и ветры.
Сейчас же прогресс привел к дефициту.
Жизнь сохраняют даже бандиту.
Царями природы себя возомнили.
Среду обитания мою засорили.
Да так изменили свое поведенье,
Что давно ходят за гранью грехопаденья.
И я в назидание их порою караю,
А после вкуснейших себе выбираю.
Все остальное – просто издержки.
Совершаю ошибки я иногда из-за спешки.
Но это даже не плохо в профилактических целях».
«Зачем на войне убиваешь ты смелых?»
«Для этого есть другие причины:
Меня всегда привлекали мужчины
Их крепкое тело и несломленный дух.
Но только об этом никому вслух».
«Ладно. Не буду. Когда ж меня ты отпустишь?»
«Да хоть сейчас!» «Ты видно шутишь?»
«Конечно, любимая, я как обычно шучу.
Ты ведь умрешь, если я отпущу».
«Да я бы сейчас, прямо здесь умерла!»
«Хватит болтать! Пошли! Есть дела!» –
Голос звучал громко и властно.
Во след облакам она пошла безучастно,
И скоро совсем исчезла из виду,
Оставив в воздухе только обиду.
10
На следующий день во всех газетах писали,
Что утром на пляже у реки отыскали
Молодого мужчину в куртке синего цвета,
Запеченного молнией словно котлета.
Кричали, орали, словно рожают,
Что небеса лучших лишь забирают.
Ох. Если б всю правду знали они.
Мне она не известна. Увы.
15.07-18.08.08г.