Новый человек. Рассказ

Янис Мариартис
Сегодня утром с меня содрали кожу. Причины, по которым свершился сей ужасный поступок были умолчены и мне не донесены. Содрали и всё тут. Понимай как знаешь.
 
 - Начнешь новую жизнь, - сказал мне мой палач, сдирая острым ножом остатки кожи на плечах и руках.
 - А мне и прежняя нравилась, - хотел было я ему ответить, да только вместо слов раздалось протяжное животное мычание.
 - Лучше его одного оставить, - заговорил второй, отмывая руки от крови. Только ты никуда не выходи, понял? Оставайся здесь. Через неделю всё нормально будет.

Я кивнул головой. Мол, да, понял.

 - Рассудок то не потерял! Живучий.
 - Дело не в этом. Сможет ли он жить так дальше, - вот загвоздка.

Оба засмеялись. Вышли. Ключ кувыркнулся в замке. Я был заперт.

Что дальше?

Тяжелые, черные шторы скрывали окно. Судя по всему была ночь. Тишина стояла страшная. Шагов я не слышал. А может быть я просто перестал слышать?
Мучительно дотянувшись до стола, столкнул стакан — он разбился. Услышал. А запахи?  Всё было залито кровью. А она не пахнет. И мясо тоже. Как ни принюхивайся. Ведь чем я сейчас являлся как ни куском живого мяса?
«Жить без кожи может только великий человек, выдающаяся личность, гений» - говорил мой сосед.
Интересно, что он скажет, когда увидит меня таким. Испугается бедняга. Слова то говорить одно, а видеть их результат на деле это ведь готовым надо быть. К таким чрезвычайно неожиданным штукам. Впрочем, я всегда людей удивлял. А этот поступок будет апофеозом моего абсурдного образа. Что они на это скажут?

« О, вы в новом образе. Вам идет!».
« Это прекрасно! Изумительно. Ещё ни одна душа до этого не додумывалась».
« Вашему мужеству я кричу браво!».
« Только гений может пойти на такой шаг. Вы бесспорно — гений!».
« Какая, наверное, сверхчувствительность на ваши плечи легла... Надо быть сильным человеком, чтоб её выдержать».
« О вас напишут в газетах, покажут в телевизоре, снимут кино, напишут книги. Вы — знаменитость. Вам ничего не надо больше делать в этой жизни. Вы уже сделали».
И так далее.
Их возгласы радости, удивления, любопытства или даже глубокого шока уже ласкают мои уши. Я слышу их. И это только будет через неделю. Надо набраться сил. Надо терпеть. Надо освоиться в этом положении и состоянии тела. Боли я не чувствую. Наоборот, есть какая-та невыразимая легкость. Мне кажется, я стал в два или три раза легче. Думаю, за этот смелый поступок, тело мне благодарно. А что же мне? Радоваться или кричать?

Я сижу один. Ночь... Ночь? Тишина. Ни звука. Сам не смею, да  и не могу ничего сказать. И вдруг остро чувствую ( это внутреннее чувство, но оно совершенно реально и ощущаемо ), как из самой глубины сердца рождается самое настоящее, до этого недоступное мне ( был слеп? ), - чистое счастье. Ничем не запятнанное. Такое какое оно есть. Без примесей. Без лишней капли грязи жизни. Чистое чувство как глаза ребенка. Как то, что ни за какую цену не променяешь. Как это можно отдать? От мысли этой стало нестерпимо больно. Я ни за что тебя никогда не отдам. Никому. Ты — моё.  Я добрался до тебя таким сложным, трудным путем. Такой дорогой. Другой я не видел. Но я тебя получил.
Счастье, радость и внутренний смех. Если бы вы его слышали, с ваших ушей потекла бы кровь. Оглушающий смех. Громогласный смех.  Всех и всё коверкающий. Неизбежный смех. Ничем не заглушить его. Кровью моей замаранный смех.
Нет никакой боли. Всё хорошо. Всё приятно. Всё сладко. Всё ясно. Всё легко. Всё встало наконец-то на свои места. Это была победа. И она явная и я её чувствую. Она доказана. Но будет ли она доказана другим? Смогу ли быть с ними? Может ли побежденный жить среди них — не игравших?
Осталась неделя...
А пока необходимо быстро привыкнуть. Научиться заново ходить, лежать, стоять, сидеть, говорить, есть, спать. Ведь всему этому надо научиться снова. Пока необходимое и естественное. Я даже не вправе говорить о каких то чувствах и потребностях души. Этому меня научат люди. Кто, если не они? Думаю, им необходимо полностью отдаться. Принять их. Но уже по-новому. Не так как раньше. А что раньше? Нет, нет, нет, тогда были сплошные ошибки. Кромешная пропасть. Бездна. На одной стороне — я, на другой — они. Не докричаться. Теперь я получил ( или сам добился ) вторую попытку. Мне стало вдруг ясно, что причина непонимания между мной и ними — это я сам. Их не изменить. Невозможно, нельзя. Это непосильный труд. Значит, я должен стать другим. Значит, все изменения — внутренние. Значит, виноват  только я. Или все мы. Но каждый по отдельности.

Начать всё с начала. Только попытка. Одна. Вторая. Третья. Четвертая. Пока кто-то из нас не доведет другого до сумасшествия или медленной, мучительной смерти.
А может быть не всё так плохо? Будет всё хорошо? По другому? По новому? Каким способом доказать это? Моим? Но я сделал это. И теперь сомневаюсь. Даже боюсь.
Осталась неделя...

Со временем я ошибся. Не ночь, даже не вечер. Где-то около пяти. Именно в это время ( я знаю это наизусть ) сосед выгуливает свою маленькую, дурно-визжащею собачонку болонку. Их шаги и сопенье соседа ( он всегда болен ) я как раз услыхал. Даже на миг показалось, что он остановился перед моей дверью, что то выслушивая. Я слышал его сбивчивое дыхание. А может быть просто показалось. Реальность для меня стала вдруг какой-то призрачной, пронизанной тонкими, еле заметными, серебряными линями. Где-то даже над головой, где-то над потолком они смыкались в тугие пучки и, казалось, что испускали какой-то ядовитый желтоватый свет. Или мне это  только чудилось. Сознание и душа были измучены тяжелой терапией физической, изнурительной боли. Зрачки, словно спелые вишни, налились багровой кровью и стали всматриваться в окружающее пространство с новой силой: ещё острее, глубже и как то даже в другую сторону, которая раньше была скрыта от меня. А теперь вот — я её вижу. Она перед мной. Голая, черная, молчаливая тоска.. Сестра реальности. Вот она. Во всём её великолепии. Теперь я видел её со стороны. Теперь я ВСЁ видел со стороны. Словно ВЫПАЛ с реальности как с огромного гнезда. Оказавшись вне. Я — здесь. Реальность, существование, пространство — там. И мы как будто никак и ни чем не связаны. Об этом говорила легкость, которая была несомненна и её не надо было себе доказывать; чувствительность, только сильная, не такая как раньше, такая глубокая, отталкивающая меня от многого, что называется человеческим; внутреннее спокойствие, словно остановилось время и внутри зажегся совершенно иной циферблат, со своими стрелками и со своим ходом — медлительным и неторопливым, и последнее — это зрение, взгляд, наподобие ножниц кроющих бумагу, он с невероятной легкостью проходил сквозь пространство ни на чём не останавливаясь. Но вместе с тем нарастала враждебность окружающих вещей. Вещи смотрели на меня. Видели меня. И как будто смеялись над моим положением, в котором я оказался. Длинная, острая, с раскаленным кончиком игла тишины, погрузившись в ушную раковину, забурлила с новой, неизбежной страшной силой.

Кто я? Кем я стал? Вопросы сжирали сердце. Нет ответа. В кого они меня превратили? В монстра? В чудовище? В живой кусок мяса? В труп? Или просто меня не стало? В кого? Я ничего не понимал.
Надо будет позвать соседа. Но как? Я не могу идти. Я не могу даже пошевелиться. Или могу, но мучительно и трудно. Каждое движение несет в себе огромное усилие и преодоление.
« Без кожи не так то просто», - наверное, скажет он. И это будет даже не сочувствие и не жалость, а обыкновенная ехидная усмешка. Наверняка они будут смеяться. Они злы. Нереальны. Абсурдны. Слепы. Смешны и глупы. Они станут для меня гибелью. Нельзя быть таким среди них. Слишком слабым. Беззащитным. Оголенным. Неприкрытым. Раздетым до души.
Неужели каждый из нас должен искать в этом мире хоть какое-то свое собственное оружие, чтобы защищаться или нападать? Отчего такая в этом необходимость? Почему бы нам не сложить оружие и укусить жизнь прямо за её мощное и живое сердце? Зачем ставить себя в позу победителя или проигравшего? Жизнь наполняет нас, как ручей реку, и река это в конечном счете наполняет море. И что есть море, как не время? Время перед которым каждый равен. И каждый одинаково осужден. И цель жизни всё равно будет одной — слиться с этим временем, стать зеркалом смерти, в которое посмотрит жизнь и узнает свои вечные опечатки.
Зачем подбирать ключи? Зачем закрываться на железные двери? Отчего так необходимо бегство? Даже страдая, зачем убегать? Заползать в своё «я» как червь в гнилое яблоко. Почему и от кого мы всё время бежим? Если в этом истинная нужда? И так ли она необходима для нас? Думают ли они об этом? О, как мучительно это меня изъедает!
Они не думают. Они каждый день возводят новые дома, ставят решетки на окна, строят огромные небоскребы, спускаются под землю, открывают всё больше и больше психушек, тюрем, больниц. Их кладбища переполнены. В церкви взывают к чему угодно, только не к Богу. Они пишут книги, и они никого не меняют, а только приносят деньги.
Политика для них игрушка. Тема для разговора за завтраком. Культура выброшена. Нет надобности в ней. Искусством занимаются безумцы. На них общество не обращает внимание. Поэты, писатели, художники... Они живут в своей стае и никому, кроме себя самих не нужны.
Что такое человечность? Ошибка? Неловкое недоразумение? А сострадание? Да кому оно нужно. Я плачу, а они смеются. Всё человечество смеется. Смеется весь мир. И в этом своем смехе захлебывается как в собственной крови убитое животное...
Осталась неделя ( как я жажду этого ).

Невозможно жить без ненависти. Что это за чувство?  Возможно, я хотел быть другим.   Но думая о них, мне страшно. От страха не могу избавиться. Страх перед другими. Страх перед толпой. И даже страх перед самим собой.
Что за этими стенами? Они кажутся мне живыми. Наверное, я схожу с ума.

Не помню, как уснул.. Проснулся от ужасного стука в дверь. Её ломали. Я открыть не мог.

Что они увидят? Пускай. Я готов. Кусок живого мяса увидят они. Мы к друг другу готовы. Ломайте быстрее эту чертову дверь! Я буду говорить. Я хочу говорить. Ну?! Быстро!

Наконец — то с дверью было покончено. В квартиру вломились трое. Одного из них я узнал, это был мой сосед. Других я видел впервые. Вероятно, он то и побеспокоился о моем отсутствии. Что же, молодец. Они хотят меня видеть. Ну так смотрите!

Замерла троица на месте. Стояли зрелищем пораженные. Один даже, самый высокий, протер глаза руками. Мол, не сон ли это. Нет, не сон. Обыкновенная реальность. Просто иногда она бывает вот такой, как сейчас.

 - Что же вы замерли?, - мой новый голос был пронзительным и тонким. - Да, это я.
 - Нет, это не он. - Первым заговорил сосед. - Не он, не он. Я не помню его таким. Я его таким никогда не видел, господа полицейские. Это странное существо не может быть человеком.
 
На этот раз он был словоохотлив. От него я не слышал и больше двух слов. Отчего он хочет от меня так избавиться?

 - Да, это не человек, - сказал высокий. - И по-моему он опасен. Выглядит страшно.
Выглядит страшно и подозрительно. - добавил второй, толстый полицай. - С ним надо что-то делать.
 - Не надо со мной ничего делать! - запротестовал я. - Это я! А не какое-нибудь иное существо. Просто без.... кожи.
 - Без кожи? , - ухмыльнулся сосед. - А что это ты теперь без кожи? Разве можно так жить?
 - Можно. Я докажу.
 - А как докажешь?
 - Для начала научите меня ходьбе, а потом я буду жить среди вас.
 - Вот ещё!, - фыркнул толстый. - Учить его? Мы, что — ненормальные? Легче убить.
 - Да, убить лучше, - серьезно добавил высокий. - Избавить от мук. От этих страшных страданий.
 - Я не страдаю! Нет у меня никаких мук. И не надо меня убивать! - запротестовал я, действительно испугавшись. - Неужели вам не жалко?
 - Нам не жалко, - ответили сразу все трое.   
 - И что вы будете делать? - у меня всё похолодело внутри. Я был беспомощен. Я не мог даже встать. Мою нелепую судьбу вершили эти лица.
 - Так как ты не доказал нам, что ты человек, - начал вкрадчиво толстяк. - То для нас ты являешься обыкновенным куском мяса. Может быть живым и говорящим, но это не меняет дело.  - А что люди делают с мясом?
 - Жарят и едят!, - выпалил высокий.
 - Правильно! , - толстяк хлопнул ему по плечу. - Едят! Вот главное слово.
 - Хотите сказать, что все мои ожидания были напрасны?, - моё сердце сжалось в колючий комок.
 - Ещё как напрасны! Зачем ты это сделал, не спросив совета у нас — людей?, -мудро продолжал толстяк. - Ведь ты всё равно, наверное, знал, что за этот проступок тебе ждет наказание. Да?
 - Нет. Я думал всё будет по-другому.
 - По-другому? Какая наивная душа! Вы слышали? По-другому!

Они оба засмеялись. Но сосед молчал. Его упрямо-сосредоточенный взгляд уставился в одну точку. Ответственность за мою смерть ложилась на его плечи. Он начинал это понимать.

 - Значит, будем жарить? , - подвел итог высокий.
 - Да, прямо сейчас! - толстяк довольно потирал руки в предвкушении вкусного и обильного ужина.
 - Но как же я... ,-  пытался я было запротестовать.
 - Молчите, молчите! За проступок надо отвечать. Совершил — ответил. Всё очень просто в мире этом. Это ты что-то себе навыдумывал.
 
Соседу сегодня не спалось.. Ночь проворочался, бурча что-то недовольное себе под нос. Собаку вывел на прогулку на час раньше обычного. Она была спокойна.

5 сентября, 2012.