* * *
В алюминевой раме
и скрипках пружин,
В гамаковой лощине
нескладной тоски,
Сквозняками израненный,
песню сложив,
Я, как овен, в овчине
наива раскис.
Бесполезность часов
колесованных сов
Упадала наклонно
в четыре стены,
Чтоб в стеклянный засов
отрицающих слов
Постучаться бессонным
лимоном луны.
Но рычанье фреона
на гавани сна
Всколыхнуло и тину,
и тени от волн.
От гробниц фараонов
плывет тишина,
И да будет плотиною
сам фараон.
А в глазницах у Сфинкса -
трезубец свечей
И цветов вереницы
уступами мглы.
Со свободой он свыкся,
как Кошка ничей.
Так, что даже присниться
мы Ей не смогли…
И закрыты ресницы
восточных очей.
03.1989