ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"
При полном или частичном использовании материалов ссылка на Интеллектуально-художественный журнал "Дикое поле. Донецкий проект" обязательна.
Copyright © 2005 - 2006 Дикое поле
Development © 2005 Programilla.com
«ДИКОЕ ПОЛЕ» № 10, 2006 - ЗВЕРИ
Кораблев Александр
Украина
Донецк
От Пушкина до Хаткиной.
Примерно так в бессловесные 70-е годы виделась из Донецка история русской поэзии.
Был и другой взгляд: «От Пушкина до Парщикова». Но Парщиков вскоре уехал, а Хаткина – осталась.
Ее ярко вспыхнувшая всесоюзная известность, после публикации трех стихотворений в «Комсомольской правде» в 1972 году, так и не разгорелась. К счастью или к сожалению – очень большой вопрос.
Чтобы сейчас ощутить взрывчатую силу тех ее стихов, нужно хорошо представить то время. Донецкое время – это далеко не московское время. Рассчитывать на поэтический сборник или хотя бы на публикацию в газете мог только тот, кто освоил каноны местной нормативной поэтики. Приветствовались стихи о шахтерском крае, о рабочих с горящими глазами. Из символизма допускались уголь и розы, да еще курганы темные, солнцем опаленные. Из футуризма – только светлое будущее. Какой-либо сомнительный намек или полунамек – и автор навеки попадал в списки недопускаемых. Но самым верным критерием и, что немаловажно, внятным любому редактору, была тональность – горе автору, если она недостаточно оптимистическая или хотя бы не вполне ожидаемая.
А теперь попробуем представить реакцию какого-нибудь ответственного за идеологический порядок в Донецком университете, когда в стенной газете филфака прочитывается такое:
Жались к огню и к другу друг,
А может, к врагу враг.
Жестяная кружка за кругом круг
Описывала в руках...
И там же:
Если не спишь – а ты не спи –
Воздух сухой глотай, как спирт…
Хаткина не любит эти стихи. Не включила их в Избранное. Пригрозила проклясть меня, если я вздумаю их опубликовать.
Но эти стихи, оставшиеся в списках и в памяти, уже не устранимы из нашей жизни. Их не следует измерять литературными мерками – у них иное измерение. Это – поступки. Это поступки поэта, единственно возможная форма его бытия в мире, его испытание, его караульная служба.
А служба безопасности, тоже караульная, озабоченно расспрашивала нас поодиночке, тестируя хаткинскими текстами.
- Что вы думаете о стихах Хаткиной?
- Хорошие стихи, настоящие.
- Вы тоже сожалеете, что на Руси нет Разина?
- Да это ж памяти Шукшина! Он мечтал снять фильм о Разине, но не успел. Это образ такой…
Изучающий, ощупывающий взгляд: прикидывается или действительно такой наивный?
А когда это время закончится, Хаткина напишет своего «Караульного». Пусть стоит – как памятник эпохе. Последний из блоковских «Двенадцати».
Отдельная тема – искренность ее стихов. Поразившая в свое время Евгения Александровича Евтушенко. Хотя – чему поражаться? Быть искренним – быть свободным, быть собой. Что может быть естественнее для поэта?
Куда труднее и загадочнее другое: быть поэтом в этой искренности и естественности. Осуществлять в невымышленной жизни свое словесное бытие. Быть словом, именем. Просто быть. Что, конечно, непросто. Но некоторым удавалось. Пушкину, например.
При полном или частичном использовании материалов ссылка на Интеллектуально-художественный журнал "Дикое поле. Донецкий проект" обязательна.
Copyright © 2005 - 2006 Дикое поле
Development © 2005 Programilla.com
«ДИКОЕ ПОЛЕ» № 10, 2006 - ПТИЦЫ
Хаткина Наталья
Украина
ДОНЕЦК
* * *
Жались к огню и к другу друг,
А может, к врагу враг.
Жестяная кружка за кругом круг
Описывала в руках.
Пили за жуткое счастье, что
Вне городов и догм.
И самым бездомным казался тот,
У которого был дом.
Вплетались в речи то мат, то стих,
То просто трещал костер.
И только женщин не трогал их
Отрывистый разговор.
Проклятье! – уж если сорвется кто –
Не знал бы, не ведал бы…
И самым жестоким казался тот,
Который кого-то любил.
Кто знает, что к утру будет вокруг –
Болото, степь ли, тайга?
Легли головой на друга друг,
А может, враг на врага.
Уснули. Сквозь зубы – то вскрик, то стон,
То детский какой-то всхлип.
И всех спокойней спал тот,
Который завтра погиб.
Хаткина Наталья
ОЖИДАНИЕ ДОЖДЯ
Тысяча и одна ночь
Ветер сухой в стеблях сухих.
Тысяча и одна ночь
Сохнет звезда над головой.
Если не спишь – а ты не спи –
Воздух сухой глотай, как спирт.
Тысяча и один дождь
Нас обошел стороной.
Тысяча и один свет
Сходится здесь в точке одной.
Тысяча и один свет
Шарит, шурша, в сонной степи.
Пальцы твои, что чуткий зверь,
Кружат и кружат по траве,
Тысяча и один век
Обходят пальцы мои.
Тысяча и один час
Сыплется вниз мертвым песком.
Тысяча и один час
Голос твой глух и взгляд твой слеп.
Но подымайся и будь скор,
Вспугнутый собственной тоской,
Тысячу и один раз
Капли стучат по земле.
Хаткина Наталья
* * *
Под ноги нам, под колеса трамваев
Листья бросаются, наискосок…
Анна Каренина!
Я прозреваю –
Как холодили бы рельсы висок.
Долю секунды до паровоза,
Долю секунды после беды…
Как притягательно мне, как морозно,
Как безопасно по рельсам ходить!
Хаткина Наталья
* * *
2/X – 74 г.
Тянет горечью, горечью, горечью –
Жгут лист.
То ли осень, рыжая гончая,
Травит лис,
То ли ей, лисенком затравленным
Людям в ноги – не тронь, укрой…
На ладони, как гроздь раздавленной
Красной ягоды – кровь, кровь.
Еще время страстям и праздникам,
Еще – не снег…
Лбом к березе прижало Разина,
Которого нет.
Ни разгульного нет, ни трезвого,
Взгляд сторожкий не закосит.
Сколько сволочи недорезанной
По Руси,
Сколько пахоты недопаханной,
Недоласканных баб и трав…
А виновных нет – как плахи нет…
Тянет горечью от костра.
Хаткина Наталья
* * *
О, умоляю – не отвадь.
«Пусти» - ударюсь в дверь,
Как облетевшая листва,
Как неутешная вдова.
Ничьим слезам не верь, Москва,
Моим слезам поверь.
О, не за красоту очей,
Не за никчемность поз.
Не то, что добрых дел не счесть,
Но я не лгу тебе ничем –
Я просто никаких речей
Не знаю – кроме слез.
Хаткина Наталья
* * *
Марине и Анне
Молюсь без лампад,
Марине и Анне.
На звонный, червонный,
Разбойничий град,
На – строгие грани
В тумане.
На дерзость – стиснуть издерганный мир
В точеную четкость камеи,
На гордость – открыться перед людьми
Наотмашь – так знаю, так смею.
Сей крест двоекрылий
До века волочь.
Цыганке и панне,
На белые ночи,
На черную ночь –
Марине и Анне.
Anno Domini –
Анне, Марине.
Хаткина Наталья
* * *
От церковки осталось так немного –
Четыре арки, что держали свод.
Ни риз, ни алтаря, ни страхов, ни красот –
Прямое сообщенье с богом.
Четыре арки с небом столб лучей
Соединил тоннелем вертикальным –
Войди, раскаян, истины искатель,
Своей судьбы беспутный казначей.
Войди и стань – просвеченный как стебель.
Войди и жди – насторожен как нож.
От молнии ли мертвым упадешь
Или растаешь – вознесенный – в небе.
Войди, но знай – страшней всего удел –
Желаннее всего – когда на землю свыше
Отпущенный – ты к ней, шатаясь, выйдешь
И не поймешь – откуда ты и где.
Хаткина Наталья
ДИПТИХ
I.
Оказалась бесцельной забава
складным словом людей занимать,
ведь у них есть бесспорное право
Не любить меня, не понимать.
Если я ничего не открыла
никому – ни рабу, ни царю –
значит, я не о том говорила,
и сейчас не о том говорю.
Не оставшись ни в списках, ни в снимках,
никому не придясь ко двору,
я умру – как живу – невидимкой.
А, быть может, совсем не умру.
II.
Из всех не глядя проходивших мимо
один чудак остановился здесь.
Он тоже не назвал меня любимой,
но все-таки заметил, что я есть.
Он не сулил ни верности, ни крыши,
он не желал укрыть и уберечь.
Но все-таки он речь мою расслышал
и подтвердил права мои на речь.
Когда б не он – то дворники бы смыли
мой слабый след – тугой струей звеня.
Я не была единственною в мире,
но он хоть звал по имени меня.
Хаткина Наталья
При полном или частичном использовании материалов ссылка на Интеллектуально-художественный журнал "Дикое поле. Донецкий проект" обязательна.
Copyright © 2005 - 2006 Дикое поле
Development © 2005 Programilla.com
Украина Донецк 83096 пр-кт Матросова 25/12
Редакция журнала «Дикое поле»
8(062)385-49-87
Главный редактор Кораблев А.А.
Administration, Moderation Дегтярчук С.В.
Only for Administration
Хаткина Наталья Викторовна (2 сентября 1956 — 15 августа 2009) — русская писательница, поэтесса.