Человек человеку…
Атака почти захлебнулась.
Лишь кое-кто из нашей первой цепи
Успели добежать до передовых окопов
Противника.
Добежал и я.
И остался жив лишь потому,
Что Враг промахнулся,
Когда я прыгал в его одиночное укрытие.
Штыками, ножами, ногтями, зубами и сапёрными лопатками
Я и Он калечили друг друга,
Оберегая себя и нанося посильный урон противнику.
Я уже точно не помню,
Снаряд ли, бомба, а может быть мина или ракета,
В общем, то, что очень сильно взрывается,
Угодило в наш маленький окопчик.
Чьё это изделие, вражеское или наше –
Уже не имело для нас особого значения.
Пролетая вертикально вверх первые двадцать метров,
Мы ещё по инерции продолжали увечить друг друга
Культями, зубами и обломками ножей.
Чистая автоматика без логики
И особой необходимости,
Ведь взрыв и так сжёг вместе с униформой
Большую часть кожного покрова,
Раскрошил наши кости,
Вывалил наружу внутренности
И уже почти полностью оторвал конечности.
Ещё метров через двадцать вертикального полёта
Наши кишки и другие внутренности,
Вылезшие из распоротых животов,
Перемешались и переплелись,
Словно требуха сиамских близнецов.
Взрывная волна смяла нас в одну общую багровую массу.
Нам повезло,
Что при падении
Наши, в ярости защёлкнутые на вражеской плоти глотки,
Не разомкнулись.
В моём, разобранном взрывом на составные части, организме
Ещё довольно-таки сносно работало сердце.
У Него же сердечная мышца была изувечена
То ли осколком, то ли моим штык-ножом.
Зато у Бывшего Противника
Остались подсоединёнными к системе кровообращения
Две трети правого лёгкого.
Нам повезло, что Он ранее не курил,
Поэтому кислорода кое-как хватало
На объединённую кровяную систему
Наших изувеченных тел.
Из-за того, что в месиве нашей плоти
Невозможно было разобрать,
Кто свой, а кто чужой,
То сто шестьдесят кг нашего мяса
Свалили в машину от нейтрального Красного Креста,
В холле госпиталя, которого я успел различить часть надписи плаката:
«Человек человеку – …»
Опытный хирург
Разделил метраж желудочно-кишечного тракта пополам,
Рассовал в спешке военного времени
Имеющиеся в наличии органы
По разорванным нашим животам.
Слава Богу, группа крови и резус были идентичны.
Мне, как выяснилось позднее,
Досталась чужая печень,
Зато вместе с ней приобрёл и новый
В весьма неплохом состоянии желудок,
А мой с плохо залеченной язвой
Достался моему Бывшему Военному Оппоненту.
Почки имелись только две,
А кому они принадлежали, выяснить не удалось.
Да и смысл…Пара – значит делится на двоих!
С ногами получилась ерунда: мои так не потели.
Слава Богу, что не перепутали правые руки,
Так как на кисти её у меня три отличительных родинки,
Точно такие же есть и на правой руке моего сынишки.
Пока хирург бился над замолчавшим вторым сердцем
Нашего сдвоенного организма,
Разделяя поровну имеющиеся в наличии составные части,
Мы уже обменивались анекдотами.
Заодно сердобольный хирург по собственной инициативе
Удалил нам аппендициты.
Я умолял своего Визави сделать хоть парочку затяжек.
Он же требовал утку.
Медсестра заметила, что пока нас не расчленили –
У неё вдвое меньше проблем.
Косметолог в отличие от хирурга
Не был настоящим профи своего дела.
Глядя позднее в зеркало, мы выяснили,
Что наши лица, по вине этого злосчастного эскулапа
Совершенно одинаковы!
Напарника от меня можно было отличить
Лишь по оттопыренным ушам,
За что мне от Него и досталось
(Но при чём тут я?! Ведь это вина, скорее всего, моих родителей!..)
Одинаковая группа крови, белковая совместимость,
Идентичные анализы – это ещё понятно,
Но однотипные физиономии!..
Сие выше моего разумения…
Кожный покров на теле заменили искусственным.
Но на физиономии кожу брали натуральную,
Которая сохранилась у каждого из нас лишь ниже поясницы.
Нянечки перешёптывались,
Что, почёсывая лбы или затылки,
Мы по вине этого грёбанного айболита,
Гладим задницы, да ещё и не свои!..
Слава Богу, мы не штабные крысы
И не имели чирьев на известных местах.
Расстались мы друзьями,
Обменявшись рецептом антиязвенного отвара
И дезодоранта для ног,
А так же адресами на случай перемирия
( Где же нам ещё искать в случае необходимости
Таких идеальных доноров, как мы сами?..)
Расставаясь, мы помнили, что ещё очень долго
Нас будет мучить один и тот же кошмар:
Атака, оборона, взрыв…
Обмениваться на память часами не стали,
Ведь сей обмен вместе с левыми руками
За нас совершил хирург.
А на случай возможной новой атаки в будущем,
Мы договорились вновь встретиться
В воронке на месте бывшего окопа.
Я захвачу диетических концентратов.
Он же притащит спирт и курево из армейского довольствия.
Там и переждём: в одну воронку
Снаряд (бомба, ракета, в общем, то, что очень сильно взрывается)
Вряд ли попадёт дважды!..
Встретились мы только лет через двадцать пять.
Внешне мы были очень похожи.
Только оттопыренные уши моего Друга и Брата
Ещё сильнее отвисли,
А меня мучили радикулит и закупорка вен.
Зато сыновья наши отличались очень сильно.
Они походили на нас прежних,
Довоенных.
Мой с тремя заметными родинками на кисти правой руки
Был на четыре года старше,
Но и на четыре сантиметра ниже,
За то на четыре сантиметра шире в плечах.
Встреча произошла на месте памятного боя
И взрыва, навечно повязавшего нас кровными узами.
Мы выпили спирт солдатской кружкой из походной фляги.
Позднее мы все вместе отправились в госпиталь,
В холле, которого до сих пор висит надпись
«Человек человеку – человек!..»
Львов 06. 05. 1990 (з)