- Эй, молодёжь, не угостите старика пивом? У меня и стаканчик пластмассовый с собой есть.
- Иди, куда шел, старик. Не мешай кайф ловить.
- Ну, что вы сразу гоните? Я вас чем-то обидел? Оскорбил вас своим внешним видом?
- Нет, на бомжа ты не похож. А вот ходишь, попрошайничаешь.
- Так ситуация такая. Денег нет. Пенсия только-только из-за горизонта показывается. А вчера дружок зашёл. Такой же, как и я – нищий пенсионер. Но мы бормотухой* полирнуться умудрились. Наскребли мелочи на бутылочку. А сегодня голова бо-бо. Подлечиться надо бы. Вы каждый по капле плеснёте - и вам не в убыток, а мне – стаканчик лекарства.
- Ну-у-у, тогда наше пиво тебе не поможет.
- Это почему?
- Безалкогольное потому что.
- Как пиво и ... безалкогольное?
- А так. Мы ничего алкогольного не пьём. Принципиальные трезвенники.
- Трезвенники?.. Ну да, ну да… Только принципиальная трезвость – первый шаг к алкоголизму. Ну, хоть сигаретку дадите?
- Пять баксов!
- Баксы – это доллары? Откуда у старика доллары?
- Это шутка такая.
- А давайте, баш на баш? По-вашему - бартер будет. Вы мне - покурить, а я вам – быль, как сказку расскажу. Идёт?
- Кури, дед! И валяй, трави свою байку.
- Во времена, когда ваши бабушки ходили с косичками и пионерскими галстучками, в одной номенклатурной семье, жил-был мальчик, Костя Степанов.
- Старик, ты давай без своего сленга объясняйся. Что значит – «номенклатурной»?
- Номенклатурной семье? Это типа в семье крутого бизнесмена, который оптом торгует водкой и нефтью.
- Теперь ясно. Уже интересно. Давай дальше.
- Мама у него, Людмила Михайловна, была ответственной женщиной – завлаб, кандидат химических наук. С высокой степенью допуска к секретным материалам. Под её присмотром трудилось около сотни человек…
- Опять замутил по-своему? Кандидат от какой партии? Или она шпионка была с секретными материалами?
- Не шпионка! Ей государство доверяло свои секреты. Лаборатория такая была. Секретные дела разрабатывала. А партия тогда была одна – КПСС.
- Так почему она – кандидат?
- Кандидат в доктора.
- А говорил – крутой химик!
- Ну, не знаю, как вам и объяснять. Раньше было так – средняя школа, ВУЗ – «вышка» по-вашему. Потом, если с головой дружишь – аспирантура и кандидатская диссертация. По выбранной науке. А потом человек пишет «докторскую», защищает её и получает высшее научное звание. Доктор. Может быть доктором юриспруденции, может – медицины или технических наук. И так далее. Понятно?
- Понятно! Понятно, что «бабками» ворочала немереными. Вон у Кольки отец командует в фирме, где всего пятнадцать человек. А через два года с «Лады» на «Лексус» пересел. А у неё "под пяткой" сто человек было. Можно развернуться.
- Зарплатой её государство не обижало. И за кандидатское звание приплачивало проценты. Но «Лексусов» тогда не было. Да и нельзя было. Номенклатурные работники ездили на «Волгах». Только цветом «Волги» отличались. Чёрные, белые, серые. Она ездила на серой.
- А на черной кто ездил?
- Первый секретарь обкома партии.
- А что, отца у этого Кости не было?
- Как не было? Был! Павел Петрович, занимал незаметную должность секретаря партийной организации завода. Но директор этого огромного завода, ни одного решения не принимал, не посоветовавшись с ним.
- Крутой мужик – Павел Петрович! Директором командовал.
- Можно и так сказать. Но дело не в этом.
- Не тяни, старик. Давай дальше.
- А это ещё не история. Только пролог.
- На тебе ещё сигаретку! И – вперёд!
- Костя учился в ВУЗе. Тогда все дети номенклатурных работников учились в ВУЗах.
- Конечно, у мамы-папы «бабла» чемоданами. Чего не учиться?
- Нет, всё было бесплатно. Государство институты содержало.
- Бюджетником, что ли, Костя был?
- Считай, что так. Так вот на третьем курсе Костя взбунтовался. Мол, не хочу на третий год оставаться секретарём комсомольской организации курса. Переизбирайте меня. И срочно. У меня любовь, и все дела. Мне некогда ваши взносы собирать и субботники устраивать. Отдохнуть от этих ваших игр хочу.
- Молоток! Девочки ждать не будут!
- Ну, конечно, придумали срочное комсомольское собрание, и давай его прорабатывать. Что значит – «игры»? Что значит – «не хочу»? Тут ему и папу припомнили. И про маму не забыли. А Костя «закусил удила» и ни в какую! Нет и всё!
- Во, даёт! Серьёзный чел!
- В те времена такие взбрыки не прощали. Навалились на Костю всей солидностью организации. Слово за слово и Костя перед собранием однокурсников бросил свой комсомольский билет на стол. Показал фигу секретарю городского комитета комсомола и хлопнул дверью аудитории.
- Не захотел, значит, под ихний трек рэп крутить? Респект ему!
- Не захотел. Мало того, утром встал возле входа в институт с самодельным плакатом «Имею право не быть комсомольцем». И целый день простоял. Никто его не трогал и, даже, однокурсники не подходили.
- И всё?
- Нет, конечно. Система такое не прощает. Из комсомола его турнули. Через неделю декан показал документы, по которым оказалось, что Костя стал зачинщиком коллективной драки в холле общежития института. Разбил зеркало, поранил осколком вахтёршу и в пьяном виде орал непристойные песни. Оправдываться и рассказывать декану, что в "общагу" институтскую с самого начала занятий даже не заходил, было бесполезно. Факт дебоширства был подтверждён свидетельскими показаниями однокурсников и заявлением вахтёрши в милицию. Из института его отчислили. И внесли в чёрный список.
- Чёрный список?
- Да. Негласный список неблагонадёжных людей. Люди из этого списка в продуктовый магазин грузчиком и то не всегда могли устроиться. А о дальнейшей учебе в ВУЗе и речи не могло быть.
- Сурово! И что дальше?
- А дальше Людмиле Михайловне объяснили, что занимать такой высокий пост в лаборатории она больше не имеет права. Пусть научится воспитывать своих детей, а потом людьми будет руководить. И, даже, уборщицей её оставить здесь не могут. Всё-таки, допуск к государственным секретам лишь бы кому доверять нельзя.
- А с папой что?
- Павла Петровича перевели в токари третьего разряда на том же заводе. Но за десять лет у руля партийной организации завода он потерял квалификацию. План не выполнял. Начал пить на работе. И его уволили по тридцать третьей.
- Тридцать третья - что это?
- Это номер статьи из Кодекса законов о труде. Увольнение за прогулы, за пьянку. Жили они в ведомственной квартире. От завода. Отца с завода уволили и их попросили освободить помещение.
- Куда? На улицу?
- Нет, на улицу тогда не выгоняли. А из просторной, специальной квартиры переселили всю семью в комнату общежития в пригороде.
- И всё?
- Всё! Жизнь, считай, закончилась. Ни достойной работы, ни жилья, ни возможности продолжать учёбу.
- Старик! А ты откуда это всё знаешь?
- Ах, да! Я же не представился. Константин Павлович.
- Тот самый Костя?
- Да, тот самый.
- Ну и ужасы вы нам рассказали, Константин Павлович! Вот это были времена! Жуткая жесть!
- Ужасы? Нет, парни, это ещё не ужасы. Вот настоящий ужас в том, что когда-то заслуженная учительница доедает перед пенсией последний пакет пшёнки. И на улицу выйти не может потому, что ноги больные. И врачи скорой помощи к ней отказываются приходить потому, что уже полгода лифт не работает. А она живёт на девятом этаже. И живёт совершенно одна. Дети про неё забыли. Родственников нет. Вот так и догнивает в своей однушке. Одна, одинёшенька. Вот это настоящий ужас!
- Так время сейчас такое. Каждый за себя!
- Вот и я говорю – времена – они разные. А люди должны оставаться людьми. И, если бы я тогда не начал выпендриваться со всем запалом молодёжного максимализма, а хорошенько подумал бы своей головой, то и мама, и папа дожили бы свою жизнь в "шоколаде", безбедно. А я сейчас руководил бы каким-нибудь банком или холдингом, как и все бывшие комсомольские вожаки. Но, к сожалению, история не признаёт сослагательного наклонения! И все эти "если бы" не возвращает. Спасибо за сигаретки. Пойду я...
* * *
* - «бормотуха» - дешёвый алкогольный напиток отвратительного качества.