Гнилые гати в край глухих трясин
Уходят, в зыбких кочках растворяясь;
В конце одной, понуро накреняясь,
Стоит хибара средь кривых осин.
В ней дед глухой с раздвоенной губой
Живет, грибом да дичью промышляя,
И на крыльце скрипучем размышляя,
В горшочке варит чай да зверобой.
Вокруг безмолвный мир дремучих мхов,
Сухих стволов, чернеющих бочажин,
Здесь ни один вопрос отнюдь не важен,
И ни на что не нужно тратить слов.
А ввечеру болотные огни
Танцуют над хмельным болиголовом,
И манят, словно дудка крысолова
Туда, где в пелене застыли пни.
Суровый дед заварит снова чай,
Зажжет огонь в убогой керосинке
И с сахаром вприкуску, по старинке,
Прогонит прочь извечную печаль.