ИЗ ИНТЕРНЕТА
http://pinechka.ucoz.ru/forum/9-21-3
Александр ГОРОДНИЦКИЙ
КАМНИ
Много раз объясняли мне это, и все же неясно пока мне, -
Почему не цветы на могилы евреи приносят, а камни?
Потому ли, что в жарких песках Аравийской пустыни,
Где в пути они гибли, цветов этих нет и в помине?
Потому ли, что там, где дороги души бесконечны,
Увядают цветы, а вот камни практически вечны?
Или в том здесь причина, что люди стремятся нередко,
Снявши камень с души, передать его умершим предкам?
Потому ли, что Бог, о идущих к нему вспоминая,
Эти камни горячие сыпал со склона Синая,
Где над желтой рудой, в голубой белизне пегматита
Прорастали слюдой непонятные буквы иврита?
Может быть, эти камни - осколки погибшего храма,
Что немало веков сберегают потомки упрямо?
К ним приходят потом, как к стене неизбывного плача,
Вспоминая о том, кто уже невозвратно утрачен.
А скорее, и в этом, возможно, основа идеи,
Эти камушки - часть каменистой земли Иудеи,
Чтобы всюду усопшие, где бы они ни лежали,
Вспоминали Отчизну, откуда их предки бежали.
Много раз объясняли мне это, и все же понять я не в силах,
Почему только камни лежат на еврейских могилах?
Я не знаю причины, но, верный традициям этим,
И холодной зимой, и неласковым питерским летом
На Казанское кладбище, к старой раскидистой ели,
На могилу родителей камни несу я в портфеле.
Никаких не скажу над могилой родительской слов я, -
Принесенные камни у их положу изголовья,
Постою над плитой, над водою невидимой Стикса,
Подчиняясь крутой позабывшейся воле инстинкта.
И когда под плиту эту лягу я с предками рядом,
Под осенним дождем, под весенним прерывистым градом,
Принесите мне камушки тоже - неважно какие,
Но желательно все же, чтобы был среди них рапакиви.
Потому что порвать не могу я связующей нити
С этим городом вечным, стоящим на финском граните,
Где родился когда-то и вновь, вероятно, усну я,
Чужеродную землю наивно приняв за родную.
Молитва за Израиль.
Всеволод Емелин родился в Москве в 1959 году.
Закончил Московский институт геодезии и картографии.
Работал геодезистом, разнорабочим на стройке, сторожом в московском храме Косьмы и Дамиана.
Стихи, собранные в один цикл друзьями, практически нигде не печатались.
Правда была маленькая публикация в альманахе “Поэзия” и еще одна в екатеринбургском журнале “Мы и культура сегодня”...
ИСХОД
Поцелуи, объятья.
Боли не побороть.
До свидания, братья,
Да хранит вас Господь.
До свиданья, евреи,
До свиданья, друзья.
Ах, насколько беднее
Остаюсь без вас я.
До свиданья, родные,
Я вас очень любил.
До свиданья, Россия, -
Та, в которой я жил.
Сколько окон потухло,
Но остались, увы,
Опустевшие кухни
Одичавшей Москвы.
Вроде Бабьего Яра,
Вроде Крымского рва,
Душу мне разорвало
Шереметьево-два.
Что нас ждёт, я не знаю.
В православной тоске
Я молюсь за Израиль
На своём языке.
Сохрани ты их дело
И врагам не предай,
Богородице Дево
И святой Николай.
Да не дрогнет ограда,
Да ни газ, ни чума,
Ни иракские СКАДы
Их не тронут дома.
Защити эту землю,
Превращённую в сад.
Адонай элохейну.
Адонаи эхад.
рюмочка вина
Наши предки рюмочкой вина
Разгоняли горести седые.
А бутылку осушив до дна,
Догоняли годы молодые.
Нынче дел унас невпроворот.
Всё же бодрость духа не теряем.
Испокон веков средь нас живёт
Оптимист - еврейский наш "Лехаим".
У вина - ни капельки грехов.
Грешен, кто им злоупотребляет.
Рюмочка вина, как и любовь,
Душу в зыбке колдовской качает.
Что за диво - рюмочка вина!
Выпьешь - мир сверкает изумрудом.
И клубится клумба близ окна
Райским садом, ханукальным чудом.
Борис Зицерман
ПИСЬМО УЧИТЕЛЬНИЦЕ
Дора Соломоновна, как Вы поживаете?
Часто, очень часто вспоминаем Вас.
Дора Соломоновна, Вы не представляете,
Как по Вас скучает наш десятый класс!
Были люди злобные, были безразличные.
Мы ж делили вместе радость и печаль.
То что Вы уехали - дело Ваше личное,
Что вдовой уехали - всем нам очень жаль.
Не тревожтесь, милая, смотрим за могилою.
Будто Вам экзамен сызнова сдаём.
Покидая кладбище, мы, как и просили Вы,
На надгробный камень камушки кладём.
Дора Соломоновна, шелестя страницами,
Сколько лет прекрасному Вы учили нас...
А теперь. как пишете, стали ученицею,
И ульпан* Вас принял только в первый класс.
Добрая наставница, как Вы поживаете?
Часто, очень часто вспоминаем Вас.
Дора Соломоновна, Вы не представляете,
Как по Вас скучает наш десятый класс.
* ульпан - начальная школа по изучению языка иврит
Борис Зицерман (1926-2006)
Иртеньев (Рабинович) Игорь Моисеевич (р.1947), российский поэт – сатирик.
Практика чисел
Что ты уперся как баран?
Хорош держать фасон!
Кончай ломаться, Перельман,
Возьми свой миллион.
Страна смеется над тобой,
Нелепый Перельман,
Давай уже труби отбой
И подставляй карман.
Еврей ты или не еврей?
Ответь в конце концов.
А если да – бери скорей
И не позорь отцов.
Гудит на кухне древний кран,
Очакова времен:
- Не будь кретином, Перельман,
Возьми свой миллион.
Скрипит раздолбанный диван,
Клопов блатной притон:
- Смени меня, о Перельман,
Возьми свой миллион.
Или, гордыней обуян,
Решил ты, что цена
Твоим заслугам, Перельман,
Не больно-то равна?
- Нет, – отвечает Перельман, -
Тут дело не в цене.
Такой мне свыше гений дан,
Что счастлив я вполне.
Евклид, Капица, Галилей
Мне ровня и родня.
Неужто жалких шесть нулей
Награда для меня?
…Задраил наглухо отсек
И снова лег на дно.
Да, Гриша – это человек!
А мы тут все – говно.
2010
P.S.
(да нет, пусть лучша та "дира"*,
"клопов блатной притон"-
не доживёшь и до утра-
порежут, что лимон)...
*дира-
комната(кварира)- иврит
Э.К.
Надсон Семён Яковлевич (1862 – 1887), русский поэт.
Я рос тебе чужим, отверженный народ,
И не тебе я пел в минуты вдохновенья.
Твоих преданий мир, твоей печали гнёт
Мне чужд, как и твои ученья.
И если б ты, как встарь, был счастлив и силён,
И если б не был ты унижен целым светом,-
Иным стремлением согрет и увлечён,
Я б не пришёл к тебе с приветом.
Но в наши дни, когда под бременем скорбей
Ты гнёшь чело своё и тщетно ждёшь спасенья,
В те дни, когда одно название ”еврей”
В устах толпы звучит, как символ отверженья,
Когда твои враги, как стая жадных псов,
На части рвут тебя, ругаясь над тобою,
Дай скромно стать и мне в ряды твоих бойцов,
Народ, обиженный судьбою!
Комментарий: Очень одарённый поэт, который сейчас незаслуженно забыт. Отец – еврей. Мать – русская дворянка, красавица Мамонтова.
Национальная смесь порадила гения. Надсон умер в возрасте 24-х лет от туберкулёза, как тогда говорили, от чахотки...
Ему удалось создать несколько очень метких поэтических формул, врезавшихся в память. Стихи – “Как мало прожито, как много пережито”, “Пусть арфа сломана – аккорд еще рыдает”, “Только утро любви хорошо” – стали крылатыми и вошли в обиход речи.
К сильным сторонам Надсона следует также причислить полное отсутствие искусственной приподнятости и риторичности. Поэзия Надсона ясна и доступна каждому читателю – и может быть в этом даже главная тайна ее успеха.