КАК СОН, ПРЕЛЕСТНА
Он безответственно спокоен
в осенней прихоти степной.
Собой порою недоволен,
порою спорит он со мной,
вставляет палки мне в колёса –
развитие чтоб тормозить.
Нет, не подобие колоса,
и даже он не паразит,
а нужный в творческом процессе,
но подгоняет не спеша.
И добавляет чести в прессе.
Во всём видна его Душа.
Рука записывает честно
слова услышанные мной.
И жизнь моя, как сон, прелестна
в осенней прихоти степной.
КРАСАВИЦА В ГОРЕ
Мне с вами, мой друг, не сравниться.
На дне пребываю всю жизнь.
Летаете в небе вы птицей.
Ваш все исполняют каприз.
Желания ваши – святое
для публики новых времён.
Мои пожеланья – пустое
со всех безрассудных сторон.
Капризничать – хитрое дело.
Вас Родина любит взахлёб.
Идёте по жизни вы смело,
а я расшибаю свой лоб
о стену молчанья в эпохе
безумных идей торжества.
Что сделано мною – всё плохо –
красавица в горе Москва.
Ей нравятся лишь подхалимы
из дальних алтайских полей,
скользят, словно злые налимы,
не свой стерегут Мавзолей.
На вас не хочу я равняться.
Претит подхалимство, мой друг.
Я в образе странном паяца,
во мне не прижился испуг –
иду я с открытым забралом
по жизни осенних тревог
знакомый с печальным авралом
в прокладке по жизни дорог.
ОСОБНЯКОМ
Летал я в небе над Алтаем,
над океаном, надо льдом,
над тундрой. Что бы ни болтали,
доволен жизнью и стихом.
Пилота жизнь, увы, не сахар. –
Учитесь подавлять свой страх.
Расстанетесь и вы со страхом.
На самолётовых крылах
всегда присутствовать он будет,
в полёте не стряхнуть его.
Он по крылу беспечно блудит,
вас разделяет с ним стекло. –
Настолько хрупкая защита –
иллюминатор, крепкий фюзеляж.
Изъянов много? – не ищите,
вам не поможет камуфляж
укрыться где-то в нём от страха.
Бодрячество тут ни к чему.
Не взмокла чистая рубаха,
знать, повезло вам. Потому
вы подавили это чувство –
запили пивом с коньяком.
Но сознавать вам всё же грустно,
что страх стоит особняком.